Ангел в эфире

Для блондинки Ларионовой имиджмейкер Лена предложила нежный стиль и сдержанную манеру поведения, которую оттенял бы холодный макияж голубых северных тонов. Выслушав ее, Ларионова равнодушно пожала плечами, заранее со всем соглашаясь.

Несколько взмахов кисточкой, подправленные волосы, — и Иру усадили за стол читать первый попавшийся (приказ о матобеспечении передачи) текст. Она механически отбарабанила слова.

— Прелестно! — резюмировал Юра, оценивающе оглядывая красотку. — Но надо больше теплоты в голосе… Ты замужем?

— Была, — ответила Ларионова.

— Чудненько!.. Значит, о тебе создаем следующую легенду: холодная девственница в ожидании прекрасного принца. Увлекается шейпингом, шведским языком, горными лыжами. Любимый писатель — Коэльо. Любимая музыка — классика, Григ, Бетховен… Коэльо прочитаешь, музыку послушаешь, диски я принесу… Легенду выучишь так, чтобы от зубов отскакивала. И никаких романов на стороне без санкции руководства! Ясно?

Это звучало как приказ.

— А он длинный, этот Коэльо? — насупилась Ларионова.

— На твое счастье — нет… Тебе понравится. Что-то вроде сказки для бедных. В духе нашей передачи.

Обернувшись к Насте, Юра оглядел девушку внимательным, не столько раздевающим, сколько разбирающим на составные, взором.

— Ну, с Плотниковой все более-менее ясно: интеллектуалка, два университета, три иностранных языка, Джонн Донн наизусть в оригинале, любимый писатель, естественно, Пелевин, любимая музыка — джаз.

— У нас же передача для бедных! — напомнила Настя, уловив некий диссонанс между пожеланиями начальства и предлагаемым ей образом.

— Кто тебе сказал такую чушь? — уверенно фыркнул Юра. — Бедные не приносят денег за рекламу.

— Зато они приносят рейтинги! — возразила девушка. Ее неожиданно поддержала Ларионова:

— Нам Гагузян так сказал. А он, между прочим, директор информационного вещания.

— Да? Ну ладно… — уступил Юра. — Хорошо, придумаем для тебя что-нибудь потупее… Лена, я иссяк, давай ты?

— Предлагаю: образ — сердечно-задушевный. — Лена отвела волосы со лба Насти. — Макияж — неброско-теплых тонов. Одежда — подчеркнуто женственная.

Юра восторженно щелкнул пальцами.

— Точно! Значит, легенда такая: сердечная девушка на выданье… Роман с небольшим олигархом или спортсменом, жениха тебе подберем… Не бойся, Настя, роман будет формальным, только для прессы: пара встреч на гламурных тусовках, один торжественный поцелуй, совместный отдых (ты — в Эмиратах, он — на Тенерифе). Ну, как обычно это делается… Твои увлечения — домашняя кулинария, бальные танцы. Любимый писатель — какой-нибудь наш, конечно, отечественный… Пушкин? Нет, банально… Достоевский? Сложновато… Толстой? Слишком мессиански… Лесков! Ага…

— Мое мнение учитывается? — оскорбленно осведомилась Настя.

— Ну, говори! — Юра устало откинулся в кресле.

Настя говорила долго. Она рассказывала, что, например, в Америке ведущий должен выглядеть скромно, почти незаметно, чтобы своей индивидуальностью не заслонять смысл подаваемых им новостей, что лучший имидж. — это не выдуманные подробности выдуманной личности, а достойная скромность, что личная жизнь мало кого интересует, когда ты на экране, что хорошо поданные новости исключают необходимость дополнительного интереса к тому, кто их подает, потому что отточенный профессионализм вкупе с…

— Все сказала? — спросил Юра, зевнув. А потом добавил с ноткой скороспелого сожаления в голосе: — Дело в том, что у нас не Америка. Дело только в этом…

Образ рыжей Ельцовой даже придумывать не пришлось: пассионарная сексапилочка, манера подачи — страстно-огневая. Но не постельно-страстная, а, скорее, партийно-страстная, в духе комсомольской юности потенциальной аудитории. Задача облегчалась тем, что у рыжей имелся какой-никакой муж, очевидно формальный и многорогий, поэтому жениха ей не нужно было подбирать, а вопросы о любимом писателе при взгляде на нее отпадали сами собой.

— Любимый танец — ламбада, конечно, — скучно, как о само собой разумеющемся сказал Юра. — Мечта — иметь троих разнополых детей. Вид спорта…

«Разводка мужиков на деньги», — тихо съехидничала Ларионова.

— …Что-нибудь экзотическое, например карате… Ничего, возьмешь пару уроков, больше и не нужно. Несколько фотографий в кимоно с черным поясом — и народ будет в отпаде… Любимый запах — скорее всего, «Опиум», у нас с ними контракт… Любимый дизайнер… Ну, потом посмотрим, кто согласится на «product placement».

Потом обсуждали колористическое решение студии и костюмы ведущих. Мнением Насти об этом никто не интересовался, хотя у нее было что сказать по этому поводу.

К вечеру она почувствовала себя выжатой как лимон.

И пожаловалась Протасову:

— Такое впечатление, что я кукла и мной вертят как хотят!

— Все гораздо хуже, — успокоил ее Антон. — Ты — говорящая голова, голова профессора Доуэля. Но… Ведь ты этого хотела?

— Я хотела не этого! — возмутилась девушка.