Ангел во плоти

Мне стало стыдно, и я замолчал. Кто я такой, на самом деле, чтобы учить Шермана? Ведь здесь выражение «с волками жить, по-волчьи выть» совсем не означало самый худший вариант выживания. Волк действительно защитил всех нас от горилл, и то, что его удар был смертельным, еще не значило, что намерения его были подлыми. На самом деле, в последней драке я выглядел гораздо хуже, произведя массу шумовых эффектов, но по сути ничего не сделав.

Мы шли какое-то время молча, пока я не сообразил, что совершенно бесцельно меряю эту серую пустыню своими шагами:

— Слушай, Шерман, есть у тебя еще какие-нибудь соображения насчет того, как выбраться наверх?

— Нет. А эта чертова свинья тебе ничего не рассказала? — в свою очередь уныло удивился волк.

— Со мной дело еще хуже, чем с тобой. Если тебя убить могут, то мне это может боком выйти.

— А что, тебя убить нельзя, что ли?

— Можно, но только, по словам этого свинтуса, я могу тогда вообще неизвестно, куда влететь. Единственный выход — это снуфы, чтоб им пусто было. Только они могут наверх отпустить.

Мы еще немного прошли, и волк предложил:

— Слушай, есть тут еще один такой черт, может тот больше знает?

— Еще одна свинья вселенского масштаба?

— Нет, но схема та же: ставит в зависимость от себя группу вечно грызущихся между собой людишек и балдеет от их мучений, — коротко обрисовал ситуацию серый приятель.

— И как же он выглядит?

— Ну сисек таких у него нет. Вместо этого он яйца несет. А выглядит… хм, скажем так: представь себе курицу в бронированной шкуре динозавра… — подыскивал нужное определение волк.

— Птеродактиль что ли?

— Если бы этот птеродактиль взлетел, вернее, потом приземлился, то там никого в округе живых не осталось бы.

— Ясно! Хорошо, что динозавры не летают! — философски перефразировал я популярное выражение, бытующее на родине моего двоюродного тела, впрочем уже бывшего тела, и вспомнил. — А что, эта курица-переросток тоже заставляет своих почитателей червяков собирать?

— Как ты догадался? — хохотнул волк таким рыком, что мне почему-то захотелось спрятаться куда подальше. — Только там нет бегемотообразных обжор. Вместо них живут кроты, непонятно чем питающиеся, но знатно удобряющие землю. Проблема в том, что кроты тоже размером с паровоз, так что тамошним черведобытчикам постоянно нужно уворачиваться от кротов, своего попечителя и массы других врагов.

— Волков, например… — съехидничал я.

— Ну и волков, — не стал отрицать Шерман. — Только я предпочитаю честный бой, как с теми гориллами. Потому и слоняюсь больше по лесу.

— Ладно, пошли к твоему куриному богу, он хоть говорить-то умеет?

— Кто его знает. Но идти туда долго, так что лучше залазь на спину — так быстрее будет.

Мы продолжили путешествие а-ля Иван царевич и дурак по совместительству, только мой серый волк не носился на реактивной тяге по тридевятым государствам, а равномерно трусил по невидимой тропинке среди бесконечных зарослей мертвых деревьев. До вечера, как и предполагал Шерман, мы никуда не добрались. Однако волк предпочел не останавливаться и продолжил вести меня в совершенно непонятном для направлении почти в полной темноте.

По дороге у нас было время обсудить волчью жизнь. Весь этот мир, по словам лохматого приятеля, представлял собой серую безжизненную пустыню, поросшую мертвым лесом и такой же серой сухой травой. Местами встречались «оазисы» выживания небольших групп существ, кучкующихся вокруг своего повелителя — кого-нибудь из темных ангелов. Те отличались от остальных неприступными размерами, произвольно отвратительной внешностью, несъедобностью и вздорностью. Все остальные были тем, что осталось от человеческих душ. И все были съедобны… причем единственно съедобны, кроме что дьявольских прикормок в виде молока или яиц. Даже гигантские бегемоты и кроты были съедобны, только что труднодоступны и способны жрать отвратительную грязь этого мира. В результате жизнь большинства попадающих сюда существ была мучительной, но недолгой. И избавлением скорую смерть назвать было нельзя, ведь дальше этих несчастных ждали лишь новые извращенные пытки.

Так бы мы и двигались к своей цели, лениво переговариваясь по пути, если бы наш путь сквозь черный лес не был прерван самым неожиданным образом…

Глава 11. Мракобесия

Я ничего не почувствовал: как ехал у волка на спине в полной темноте, так и въехал в новую темень, такую же мрачную, но уже другую — без коряг и болотной жижи. Шерман только успел рыкнуть:

— Снуфы! — и тут же понеслась нелегкая.

Единственное, что мне удалось разобрать, это были какие-то фигуры в балахонах и одно, опять-таки наполовину свинячье, наполовину человечье рыло, с серой сморщенной кожей и злыми холодными глазами. Я даже не успел соскочить с волчьей спины, как нас затянула какая-то карусель кошмаров.