Ангел западного окна

Ни горячих ключей, ни белых облаков пара — они скрылись под уродливыми деревянными будками. Землекопы еще здесь, но не работают, а вяло слоняются по двору, точно сонные мухи. Мы останавливаемся, с любопытством смотрим, что делается во дворе, но в душе я чувствую, что наш интерес, притворный конечно, служит лишь предлогом и привело­ нас сюда совсем не желание полюбоваться гейзерами; у каждого нервы напряжены, и он, затаив нетерпение, чего-то ждет. Словно по молчаливому уговору, мы дружно идем к замковой башне; вот и вход, тяжелая дверь, как и в тот раз, приоткрыта. Моя фантазия летит вперед, мне уже видится темная деревянная лестница с обвалившимися ступенями, вот мы вскарабкались и оказались в мрачной комнате под самой крышей, там, возле холодного очага, сидит садовник, выживший из ума старик... Я знаю, что так неудержимо влечет меня наверх, я хочу спросить­ чуднóго старика о... Липотин, вдруг остановившись, удерживает меня за плечо:

— Уважаемый, взгляните-ка! Можно не тратить время на визит. Безумный Уголино покинул свою башню. Властелин кинжала нас заметил.

В эту минуту я слышу тихий возглас — это княжна! Мы с Липотиным резко оборачиваемся. Она смеется и то ли в шутку, то ли всерьез протестует:

— Умоляю! Опять к этому старому безумцу! Не надо! — И княжна вместе с Джейн повернула назад.

Мы нехотя потянулись следом за дамами и вскоре их нагнали. Лицо Джейн было серьезно, а княжна засмеялась, потом сказала:

— Не хочу снова туда идти. Видеть душевнобольных всегда ужасно тягостно. К тому же мне он вряд ли захочет подарить что-нибудь из своего... кухонного старья! Не так ли?

Вероятно, она хотела пошутить, но, по-моему, в ее голосе звучали обиженно самолюбивые нотки, а может, и ревность к Джейн.

Старый садовник спустился и, встав в дверях, кажется, поглядывал на нас издали. Потом он поднял руку. Вроде подал какой-то знак. Княжна, заметив это, плотнее запахнула плащ, передернувшись, точно от холода. Странно, ведь погода по-летнему теп­лая!

— Ну зачем было приезжать сюда еще раз? — сказала она негромко. — Какие жуткие руины... Зловещий замок!

— Но вы же сами выразили желание поехать сюда, — простодушно удивился я. — Между прочим, сейчас можно бы расспросить старика и узнать, каким образом он стал владельцем кинжала.

— Да этот слабоумный садовод наплетет всякой ерунды! — Это было сказано в сердцах, почти грубо. — Милая Джейн, послушайте! Вот что я предлагаю. Пусть мужчины, если им интересно, удовлетворят свое любопытство, а нам с вами, по-моему, лучше любоваться живописными руинами этого замка с привидениями издали, из какого-нибудь более располагающего места. — Она мягко взяла Джейн под руку и повернулась к воротам.

— Вы хотите уйти? — Я растерялся, Липотин тоже удивленно поднял брови.

Княжна живо закивала. Джейн обернулась ко мне и, почему-то с улыбкой, пояснила:

— Мы с княжной договорились. Прокатимся вдвоем вокруг замка. Всего один круг! Всякий круг заканчивается там же, где начался, тебе ли не знать! Ну, до...

Ветер похитил ее последнее слово.

От удивления на меня и Липотина будто столб­няк напал. А когда мы пришли в себя, женщины были уже далеко и наших призывов вернуться не услышали.

Мы бросились догонять, но поздно — княжна уже села в машину. И Джейн садится... Меня вдруг охватила необъяснимая тревога, я крикнул:

— Джейн, куда ты? Он же дал знак! Мы должны расспросить! — Лишь бы остановить Джейн, я второ­пях выкрикивал что придется, слова срывались сами­ собой.

Джейн как будто заколебалась: обернувшись в мою сторону, что-то сказала — я не услышал, шофер вдруг дал полный газ на холостом ходу, мотор дико взревел, точно смертельно раненное чудовище древних, легендарных эпох; адский шум поглотил слова. Автомобиль рванулся вперед — Джейн буквально швырнуло на сиденье. Княжна, не дожидаясь помощи, быстро захлопнула дверцу.

— Джейн, не надо! Что ты задумала?! — Крик рвется из глубины моего сердца.

Но лимузин мчится как бешеный, последнее, что я вижу, — шофер, неподвижный, откинувшийся назад, вытянутыми руками сжимает руль.

Оглушительные выхлопы быстро стихают, доносятся лишь как отдаленные грозовые раскаты, автомобиль, точно «фоккер» на бреющем полете, уносится вниз по склону крутой горы.

Не находя слов, я вопросительно взглянул на Липотина. Но он, наморщив лоб, недоумевая смот­рел вслед удаляющемуся лимузину и молчал. Его изжелта-бледное лицо вдруг показалось неживым, призрачным, некой выцветшей маской, которая столетиями лежала в земле, а теперь, уткнув подбородок в меховой воротник, выглядывает из-под козырька кожаной кепки спортсмена-автомобилиста.

Молча, без слов понимая друг друга, мы вернулись во двор крепости. И тут, едва сделали несколько шагов, подошел старый садовник, устремив бе­зумный взор куда-то поверх наших голов.

— Сад покажу вам, — прошептал он, все так же глядя куда-то вдаль и словно не видя нас. — Старый сад. Красивый сад. Большой! Труд великий его заново возделать... — Затем его речь стала бессвязной, губы непрестанно шевелились, но слов было не разобрать.