Ангел западного окна

Страшно вообразить, что, очутившись на дне, я опять встретил бы карикатурное подобие моего покойного кузена Джона Роджера и тот пялился бы на меня мертвыми пустыми глазницами...

Но страшней другая мысль — правда ли произошел несчастный случай? В грудь княжны был вонзен кинжал Джейн. Сердце поражено насмерть. Что же, что там разыгралось? Неизвестность жестоко терзает меня.

Я убеждаю себя: автомобиль летел на бешеной скорости, с разгона рухнул вниз, при ударе кинжал вонзился в тело...

Долго, долго смотрел я, сам — безжизненный труп, на мертвых. У Джейн лицо тихое, умиротворенное, словно моя любимая мирно уснула. Неброс­кое, потаенное очарование, трогательная, нежная кра­сота моей Джейн так глубоко ранит мне душу, что даже плакать я не могу, только шепчу: «Святой ангел-хранитель, укрепи мой дух, чтобы я мог это вынести...»

Между бровями княжны пролегла резкая вертикальная морщина. Строго поджатые губы будто сдерживают крик мучительной боли. Лицо как живое — кажется, вот-вот она откроет глаза. На сомкнутых веках играют блики и тени от листвы, колеблемой ветром... Или... Она приоткрыла, но тотчас опять закрыла глаза, испугавшись, что я замечу? Нет, нет, она мертва! В ее сердце кинжал!.. Позднее, мне кажется — прошли часы, напряжение и боль покидают ее лицо и все отчетливее проступают хищные, кошачьи, отвратительные черты.

Со дня похорон я не встречался с Липотиным. Но я знаю, он может явиться в любую минуту, потому что, прощаясь со мной у кладбищенских ворот, он сказал:

— Вот теперь-то все и начнется, уважаемый! И выяснится, у кого останется кинжал. Боритесь и, если можете, полагайтесь только на собственные силы... Ну а я всегда к вашим услугам. В надлежащее время загляну к вам, чтобы узнать, не требуется ли помощь. Между прочим, красные дугпа больше не желают со мной знаться. А это значит... — Он замолчал.

— Да... — отозвался я вяло, боль утраты буквально душила меня. — Да... Что значит?

— А то значит... — Липотин не договорил — выразительно чиркнул ребром ладони под подбородком.

Я встревожился, хотел спросить, о чем это он? Но Липотин уже скрылся в толпе людей, штурмовавших переполненные трамваи.

С тех пор я много раздумывал о его словах и странном жесте, но каждый раз вставал в тупик: было то наяву, или старик-антиквар мне привиделся? Разговор у ворот кладбища смешался в моей памяти с другими событиями, которые разыгрались в то время.

Давно ли я похоронил мою Джейн и рядом с нею, бок о бок, княжну Асию Хотокалюнгину? Неизвестно, да и как я могу это знать... Дней я не считал, не считал недель, месяцев — а может быть, уже годы прошли с тех пор? Бумаги и вещи в моем кабинете покрылись толстым слоем пыли, окна заросли грязью — и ладно, мне все равно. Мне безразлично и вообще живу ли я в городе, где родился, или стал Джоном Ди и нахожусь в замке Мортлейк, вновь, точно муха, увязнув в паутине времени, ход которого для меня остановился. Изредка я ловлю себя на странной мысли: может быть, я давным-давно умер, просто­ раньше не понимал этого, может быть, я лежу в могиле, рядом с обеими покойницами? Где подтвержде­ния того, что я не умер? Конечно, из мутного зеркала на стене на меня взирает некое существо, возмож­но, это и есть я, только обросший косматой бородой и длинными волосами. Да ведь и мертвецы, наверное, видят себя в зеркале и тешатся иллюзией, будто все еще живы? Что мы знаем?.. может быть, мерт­вые считают живых людей — трупами?

Нет никаких доказательств того, что я живой человек. Если, сосредоточившись, я стараюсь вспо­мнить тот день и час, когда стоял над двойной могилой, то вроде кажется, что с кладбища я сразу вернул­ся сюда, домой, рассчитал прислугу, написал письмо старой моей экономке, в котором сообщил, что боль­ше из отпуска она может не возвращаться, и назначил ей пожизненную пенсию. Но возможно, все это лишь пригрезилось. Возможно и другое — я умер, и в доме пусто.

Сомневаться не приходится лишь в том, что все часы в доме стоят: стрелки одних замерли на половине десятого, других — на двенадцати часах, в какое-то время остановились и все прочие часы, ко­гда — не все ли равно... И еще, всюду паутина, всюду...­ Откуда так быстро набежали тысячи пауков?.. Так быстро? Ведь прошло... Сколько же времени прошло,­ столетие? Или в жизни других людей это был один год? Не все ли равно, какое мне дело до времени?