Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

Управлять Германией осенью 2016 г. было нисколько не менее сложно, чем Британией в конце 1950-х гг.; несомненно, это было даже сложнее. «События» происходили постоянно. Избрание Дональда Трампа 45-м президентом США стало неожиданным – и неприятным – «событием», по крайней мере, с личной точки зрения. Этот нью-йоркский бизнесмен, ставший политиком, и прежде гневно отзывался о фрау Меркель в Твиттере; на следующий день после его неожиданного избрания Ангела Меркель решила разместить в Инстаграме своего рода поздравление для избранного президента. Вместо того чтобы отправить сообщение непосредственно на официальный аккаунт Трампа, Меркель разослала свое условное поздравление публично всем своим подписчикам, сначала на немецком языке, затем на английском. И нет, в ее сообщении не было обычных банальностей о неумирающей дружбе, по крайней мере, в традиционном смысле. Скорее, это было условное приглашение – послание, в котором до поздравления дело так и не дошло: «Демократия, свобода, уважение власти закона и достоинства человека вне зависимости от его происхождения, цвета кожи, религии, пола, сексуальной ориентации или политических взглядов. Основываясь на этих ценностях, канцлер Меркель предлагает тесно сотрудничать с будущим президентом Соединенных Штатов». Перечислив, кажется, все вопросы, их разделяющие, фрау Меркель нерешительно протянула руку дружбы, призывая мистера Трампа отказаться от многих идей, с которыми он заигрывал в ходе президентской кампании. Никто из остальных лидеров не бросил ему публично такого вызова. Неудивительно, что служба новостей BBC сообщила, что «Фрау Меркель теперь единственный в мире защитник либеральных ценностей». Трамп не отозвался. Но и он сам, и его штаб понимают, что он не может себе позволить огорчить ее. Шесть миллионов рабочих мест в американском «ржавом поясе» зависят от экспорта в ЕС. Трампу придется работать с Меркель – и повестку дня определяет она.

Но избрание Трампа – не самый главный вопрос, по крайней мере, пока. Весь 2016 г. прошел под знаком одной проблемы: беженцы продолжали прибывать, хотя их число несколько уменьшилось, после того как ЕС в марте 2016 г. заключил сделку с правительством Турции. Опять же, за эту сделку Меркель и ее коллегам пришлось заплатить – на этот раз ослаблением визовых ограничений для турецких граждан, приезжающих в Европу. Небольшая, кажется, цена, но все же и она чревата непредвиденными последствиями. В данном случае неприятные новости пришли не от Эгейского моря, не из Греции и тем более не от баварских оппонентов меркельской «культуры гостеприимства» – отношение германской общественности, государственных институтов к мигрантам… Новая головная боль пришла из Соединенного Королевства.

Желая успокоить евроскептиков, премьер-министр Дэвид Кэмерон объявил референдум по продолжению членства Британии в ЕС. Сделка с Турцией не стала для премьера-консерватора приятной новостью. Совсем наоборот. Если раньше политическому союзнику Меркель в Лондоне удавалось относительно легко выигрывать референдумы – по новой избирательной системе и по вопросу о независимости Шотландии, – то теперь перед ним встала трудная задача, и он проигрывал борьбу. Экономические аргументы ничего не давали. Хуже того, сторонники выхода из ЕС постарались обернуть перспективу въезда в ЕС, как они утверждали, миллионов турецких граждан себе на пользу. Это оказалось эффективным и едва прикрыто ксенофобским аргументом, чтобы закончить 43-летний период членства Британии в ЕС.

Меркель оказалась в сложном положении. Британия всегда была добрым, хоть иногда и неловким, союзником Берлина. Отставив в сторону личные антипатии, Германия и Британия, начиная с момента вхождения Британии в Европейское сообщество в 1973 г., сформировали эффективное партнерство на пути к снижению государственного регулирования. Правда, Маргарет Тэтчер и Гельмут Коль на многое смотрели по-разному, но, тем не менее, они успешно сотрудничали в либерализации и дерегулировании рынков. Аналогично отношения между Тони Блэром и Герхардом Шрёдером развивались в основном позитивно, как и отношения между Меркель и ее коллегами на Даунинг-стрит. Но многие немцы, как просто граждане страны, так и те, кто работал в промышленности, отнеслись к брекзиту спокойно. Они надеялись, что после выхода Британии из ЕС финансовым центром Европы станет, скорее всего, Франкфурт. Меркель высказала свою точку зрения задолго до решения Дэвида Кэмерона о проведении референдума. В 2014 г., обращаясь по-английски к британскому парламенту, фрау Меркель сказала прямо: «Кое-кто ожидает, что моя речь проложит дорогу к фундаментальной реформе европейской архитектуры, которая удовлетворит всевозможные реальные и выдуманные британские пожелания. Боюсь, что этих людей ожидает разочарование».