Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

В последние дни 2015 г. Меркель выглядела преобразившейся и твердо решившей принять беженцев в Германии. Это казалось удивительным для политика, известного своей осторожностью. Она просто не смогла бы взобраться на сияющие высоты политической власти без прагматизма – и без того, чтобы хотя бы иногда занимать популистские позиции. В 2015 г. ей еще ничто не угрожало, она была королевой Европы и намного превосходила по влиятельности остальных политиков Германии. В самом деле, летом того года социал-демократ Пеер Штайнбрюк высказал мнение о непобедимости Меркель. Одним из слов, чаще всего использовавшихся в отношении Меркель во время дебатов, было слово alternativlos (безальтернативная). Миграционный кризис все изменил. Люди начали, хотя и приглушенно, говорить о возможных преемниках Меркель.

На протяжении долгого времени считалось, что главные вызовы Меркель исходят от экономики. Хотя позже на авансцену вышли другие вопросы, важно все же не забывать о ее экономическом наследии. На старте нового тысячелетия Германия пережила экономические реформы, и довольно суровые. Реформы Hartz IV, разработанные и реализованные ее предшественником на посту Герхардом Шрёдером, немного подтянули расплывшееся государство общего благосостояния в Германии. В основном благодаря Hartz IV германская модель оказалась успешной, поскольку совмещала в себе жесткую налоговую дисциплину и высокий уровень влияния работодателей; кроме того, Меркель признала, что высшие менеджеры финансового сектора должны нести ответственность за экономические проблемы, возникшие в связи с кризисом субстандартного ипотечного кредитования в 2008 г.

Экономисты и историки экономики говорят об ордолиберализме – очень немецкой экономической доктрине, согласно которой свободные рынки прекрасно сочетаются с сильным государством. Меркель никогда не разбиралась в политэкономии и тем более в философии, но ее экономическая политика – предложенная, несомненно, ее экономическими советниками Йоргом Асмуссеном и Йенсом Вайдманом, – несет на себе многие приметы экономической доктрины, выдвинутой Вальтером Ойкеном и утверждающей, что «государство должно выстраивать рамки – устанавливать для экономики правила игры».

Ее подход к управлению состоит в достижении консенсуса. В начале карьеры ее сравнивали с Маргарет Тэтчер и даже называли «новой Мэгги». Такие сравнения естественны, хотя и основываются на лени и недостатке воображения. Баронесса Тэтчер воплотила в себе свое время, но сделала это иначе; ее стратегия и цели были далеки от тех, что использовала ее коллега поколение спустя. Железная леди в Британии действовала под влиянием непоколебимой убежденности в преимуществах классического консерватизма. Меркель, с другой стороны, не имела собственного мнения по вопросам экономики, да и когда она вести себя как идеолог, это чуть не погубило ее карьеру. В ходе выборов 2005 г. назначение бывшего судьи и архинеолиберала профессора Пауля Кирхгофа оказалось каким угодно, но только не удачным ходом и чуть не привело к поражению. После тех выборов она отказалась от любых философских претензий и вернулась к прагматическому подходу социально-рыночной экономики: трезвому подходу, в котором сочетались капитализм, высокое влияние работодателей и консенсус.

Германия никогда не была социал-демократической страной, как, к примеру, Швеция, хотя Вилли Брандт, как мог, старался изменить ситуацию. Германия при Меркель стала социально-либеральным государством, основанным на общехристианских ценностях. Одна из забавных особенностей недавней германской истории состоит в том, что СвДП – партия, отстаивавшая гражданские свободы и социальную версию свободного предпринимательства – вылетела из бундестага в 2013 г., как раз в то время, когда все лелеемые ей идеи были приняты и реализованы в полной мере. И не следует забывать, что именно Меркель в роли только что назначенного министра в начале 1990-х гг. обеспечила принятие законодательства о добровольных абортах, к сильному раздражению консерваторов в ХДС/ХСС.

Меркель много критиковали и дома, и за рубежом. Американский экономист Пол Кругман и покойный немецкий социолог Ульрих Бек нападали на нее за то, что, следуя социал-демократической стратегии у себя в стране, она требовала от других стран еврозоны бесчеловечных неолиберальных жертв. Оправданность такой критики сомнительна. Германия тоже прошла через период жесткой экономии и тоже видела демонстрации, на которых народ гневно клеймил политику жесткой экономии. Разница в том, что Германия миновала этот этап – и сделала это в основном благодаря тому, что ведущие политические партии договорились объединить силы в проведении болезненных, но, как понятно задним числом, необходимых реформ в социальном секторе.