Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

Многие недооценивали ее, когда она только пришла к власти. От Гельмута Коля до влиятельных премьер-министров земель и функционеров ХДС (сплошь мужчин), большинство немецких коллег считало Меркель политическим легковесом. Они делали это на свой страх и риск и поняли ошибку только тогда, когда было уже поздно. То же можно сказать и о коллегах из других стран. Дипломаты в зарубежных столицах должны были бы отметить ее деятельность еще в самом начале, в роли главного переговорщика – и хозяйки – Берлинского климатического саммита в 1995 г. Они этого не сделали, и многие были удивлены, увидев, как она взяла под контроль саммит ЕС 2006 г. при помощи тихой дипломатии и умудрилась заручиться поддержкой для нового бюджета ЕС, – то есть сделала то, что не удалось сделать Тони Блэру, Жаку Шираку и ее предшественнику Герхарду Шрёдеру. Именно на международной арене Ангела Меркель выиграла самые значительные свои битвы, в первую очередь в области экономической политики и финансовых вопросов. Тактика ее при этом заметно отличалась от всего, что можно было наблюдать раньше в международных делах.

Цитата из Шекспира здесь может показаться чуть ли не банальной: «Одни рождаются великими, другие достигают величия, третьим его навязывают». Ангела, безусловно, не родилась великой. Эта не слишком уверенная в себе женщина, способная расплакаться на публике, не была великим оратором. У нее немного достойных внимания цитат и эпических речей – хотя мантру, связанную с миграционным кризисом, пожалуй, можно считать исключением. Но опять же, мало кого из германских политиков после Второй мировой войны, за возможным исключением Вилли Брандта, можно назвать хорошим оратором, мастером афоризмов и легкой болтовни.

Она достигла величия потому, что «величие было ей навязано»; потому, что способна была правильно отреагировать на конкретный набор неприятных обстоятельств, и в первую очередь на экономический кризис. Гений Меркель, по крайней мере до конца 2015 г., заключался не столько в способности ставить перед собой великие цели, сколько в решительном прагматизме и, что особенно важно, в способности не спешить. Zaudern (колебаться) – слово, которое редко ассоциируется с государственным управлением. Меркель превратила это занятие в высокое искусство. Она стала Die Zauder-Künstlerin, мастером виртуозно тянуть волынку; политиком, которому обязательно нужно взять паузу, чтобы увидеть полную картину и разобраться в возможных последствиях тех или иных действий. Во многих случаях, особенно в переговорах с греками и другими партнерами, она методично и не спеша разбирала факты, а затем спокойно формировала точку зрения, прежде чем нанести удар.

В большинстве кризисов – и здесь миграционный кризис тоже является исключением из правила – Меркель реагировала на ситуацию последней из политиков. Пока ее коллеги в стране и мире трещали, как фейерверки, Меркель выжидала и тянула время, и лишь затем, когда все немного уляжется, начинала решительные действия. Еще в июне 2000 г. немецкий журнал описывал ее как «бегунью на длинные дистанции». Склонность к игре вдолгую заметна и в разрешении последствий кризиса субстандартного ипотечного кредитования в 2008 г., и в переговорах с Грецией в 2010 г., и в реакции на аннексию Крыма Россией. Ее подход к миграционному кризису в 2015–2016 гг., на первый взгляд, был иным. Тем не менее он тоже – хотя происходило все стремительно, – был результатом размышлений на долгосрочную перспективу. Принять в стране множество беженцев было не только правильно с моральной точки зрения; это соответствовало юридическим требованиям Конвенции по беженцам 1951 г. – и долгосрочным экономическим интересам Германии. Беженцы, как уже указывали некоторые видные бизнесмены, сделают Германию экономически сильной, заплатят за пенсии и спасут государство всеобщего благосостояния.

Были ли основания для такого аналитического подхода? Доктор Меркель, отметившая свое пятидесятилетие тем, что пригласила коллег на лекцию по биологии мозга, возможно, с интересом прочла бы, что «женский мозг обладает более высокой внутриполушарной связностью и более развитым межполушарным взаимодействием»; это, как учит нас передовая нейробиология, ведет к более «аналитическим и последовательным рассуждениям». Попытка свести действия влиятельного политика к неврологическим и эндокринным факторам могла бы стать темой для интересной лекции; канцлер любит организовывать такие лекции на свои юбилеи. Но в конечном итоге, разумеется, феномен Меркель – это больше, чем чистая биология. Своими успехами она в значительной степени обязана имиджу, и даже у нее – кажется, самого безразличного к медиа-успеху политика – имеется целый штат советников, занятых тем, что тщательно культивируют общественном сознании образ Меркель как Mutti – традиционной матушки, которая присматривает за своими детьми (немцами) и не позволяет им сбиться с пути.