Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

На публике Хонеккер казался уверенным в себе. Может быть, он испытывал какие-то иллюзии; может быть, в самом деле верил, что в результате действия законов истории возникнет единая Социалистическая Германия. Если он и правда в это верил, то серьезно ошибался. «Уровень жизни на Востоке не повышался с начала 1970-х гг. и был значительно ниже, чем на западе», – заметил кто-то из историков. То, на что обратила внимание Ангела во время прошлогодней поездки, соответствовало истине: Западная Германия обгоняла свою меньшую и обедневшую восточную сестру.

Народ на Востоке чувствовал себя все более несчастным и требовал большего. Звучали все более дерзкие выступления. Правящая элита Восточной Германии была расколота, но верх по-прежнему одерживали сторонники жесткого курса. Эрих Хонеккер, его предполагаемый преемник Эгон Кренц (бывший генеральный секретарь ССНМ), Эрих Мильке (член политбюро, ответственный за государственную безопасность и известный как «мистер Страх») и премьер-министр Вилли Штоф были против любых уступок и хотели подавить всякое инакомыслие, если будет нужно, силой. В конце концов, репрессии сработали в Восточной Германии в 1953 г., в Венгрии в 1956 г., в Праге в 1968 г. и в Польше в 1981 г. Так почему им вновь не сработать в Восточной Германии?

Пока первенство удерживали сторонники жесткой линии. В ноябре 1987 г. Штази провели рейд на Экологическую библиотеку – собрание книг, организованное защитниками окружающей среды в Обществе церкви Сиона, организации, аффилированной с лютеранской церковью. Но даже такой жесткой тактики оказалось недостаточно. Через месяц оппозиция появилась с собственными лозунгами на официальной демонстрации памяти Розы Люксембург. Роза Люксембург была для коммунизма своеобразной иконой, ее статус был настолько близок статусу святой, насколько это вообще возможно в атеистическом государстве. Мученица социализма, Люксембург была убита националистами – ветеранами Первой мировой войны (якобы с благословения правительства социал-демократов) в 1919 г. Несомненно, она верила в какую-то неопределенную и критическую версию коммунизма, но неудобная истина состояла в том, что Люксембург была возмутительницей спокойствия и критиковала непогрешимого будто бы Владимира Ленина и русскую революцию. Мало того, Люксембург защищала свободу самовыражения. Так что на плакатах, которые оппозиционные группы пронесли на демонстрации через весь Берлин, красовалась цитата из книги Люксембург с говорящим названием «Русская революция: критическая оценка»: «Свобода – это всегда свобода для инакомыслящих».

Протестанты протянули недолго. Заводилы были арестованы и посажены в тюрьму, а некоторые из них лишились гражданства и были высланы на Запад. В Восточной Германии почти ничего не изменилось, и режим не собирался ни с кем дискутировать по поводу того, что на самом деле писала давным-давно Люксембург.

Однако развитие событий в Советском Союзе только укрепило решимость оппозиционных групп. Они внимательно следили за тем, как Михаил Горбачев реформировал свою страну. Прежде Большой брат был для Востока ориентиром в вопросе о том, как быть хорошим коммунистом. Прежде чтение таких изданий, как «Правда» или «Спутник» (советский журнал, переводившийся на немецкий язык), было признаком безоговорочной поддержки режима. Теперь все обстояло ровно наоборот. Эрих Мильке, с благословения Эриха Хонеккера и Эгона Кренца, которого прочили ему в преемники, просто запретил «Спутник». «Нойес Дойчланд» – газета, игравшая роль рупора режима, написала, что этот запрет необходим, потому что советский журнал виновен в «искажении истории».

Кое-кому из молодых и более просвещенных членов коммунистической элиты Восточной Германии было ясно, что в долгосрочной перспективе такой подход не годится. Советский Союз не позволит с собой играть. Особенно встревожен был один человек – Маркус Вольф, глава департамента внешней разведки Штази.

Сам Вольф тоже считал себя реформатором андроповского толка. Как и покойный шеф КГБ и советский лидер, Вольф был сторонником жесткого курса, но при этом понимал, что поднимаются ветра перемен. Вольф, у которого отец-еврей бежал в Советский Союз из Германии после захвата власти Гитлером, владел русским языком в совершенстве и с удовольствием демонстрировал свои лингвистические навыки в повседневном общении с советскими коллегами. Русским он тоже нравился. «Миша», как звали русские выпускника Московского авиационного института, был в КГБ на хорошем счету.