Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

И вовремя – в тот же день ближе к вечеру должна была состояться встреча с участием Кренца, Шабовски и других членов Центрального комитета. Планировалась всего лишь очередное заседание, ничего особенного, ничего срочного в повестке дня. После короткой встречи наедине Хонеккера и Кренца все изменилось. Кренц был Хонеккеру едва ли не сыном. Теперь же он, как Брут, взмахнул политическим кинжалом и вмиг оборвал карьеру человека, который всегда покровительствовал ему и который вывел его на вершину власти. Центральный комитет собрался в 14:00, как и планировалось. В 14:15 заседание закончилось, а в 14:16 Allgemeiner Deutscher Nachrichtendienst – официальное печатное агентство Восточной Германии – выпустило телеграмму: «Эгон Кренц избран Генеральным секретарем Центрального комитета Социалистической единой партии Германии».

Горбачев был разгневан. Его не предупредили заранее. Он хотел Модрова, а получил Кренца. К тому же этот сорокашестилетний политик не был популярен в народе. Новый партийный босс с перманентным загаром в двубортном костюме, приличествующем разве что торговцу подержанными автомобилями, и с соответствующей улыбкой казался каким-то шарлатаном. Певец протеста Вольф Бирман отнесся к новому Генеральному секретарю без всякого снисхождения, назвав его «смеющимся идиотом». В общем, достаточно сказать, что Бирман и другие оппозиционно настроенные восточные немцы не любили товарища Кренца.

Кренц, казалось, не замечал критики и искренне не понимал, почему окружающие что-то имеют против него. Как и остальные члены политбюро, всю свою жизнь он был защищен от критики. Поэтому он невозмутимо отправился в Москву. Когда кто-то из журналистов спросил, что он думает о протестах против его избрания, разразившихся в тот же день, когда он стал Генеральным секретарем, Кренц удивленно ответил: «Протесты против меня? Не думаю. Здесь важно то, то у нас есть уникальная возможность построить демократический социализм». Подразумевался социализм, при котором он сохранил бы безраздельную власть и остался лидером, разумеется. Он определенно жил в мире грез.

Кренц объявлял себя реформатором, но ему трудно было добиться, чтобы его принимали всерьез; вообще, в нем трудно было увидеть человека, который хотел бы порвать с прошлым, для формирования которого он так много сделал. День ото дня основы его власти размывались все сильнее, не только потому, что каждая его попытка успокоить ситуацию встречалась усилением протестов, но также и потому, что Маркус Вольф и Ханс Модров активно пользовались своим положением для подрыва авторитета нового лидера.

У Кренца оказались связаны руки. С одной стороны, ему приходилось атаковать старую гвардию и представляться новым человеком, но при этом внимательнейшим образом следить за соперниками. Он выбрал стратегию «душить в объятиях»: решил предоставить своим оппонентам рычаги влияния и сделать их ответственными за свои действия. Это была неплохая тактика, которая с успехом использовалась и прежде. 7 ноября 1989 г. Кренц предложил Модрову сменить на посту премьер-министра Вилли Штофа и уволить внушавшего страх министра государственной безопасности Эриха Мильке. Пост премьер-министра значил не особенно много. Такая тактика представлялась разумной и осмотрительной. Но события вскоре опрокинули все планы Кренца.

Одной из самых насущных политических проблем восточногерманского режима был непрерывный поток граждан ГДР в Чехословакию и через Венгрию на Запад. Хонеккеру удалось на время отменить ту относительную легкость, с которой восточные немцы могли ездить в соседние коммунистические страны. Первым действием Кренца на новом посту стала отмена запрета на поездки в Чехословакию. Новый лидер хотел, чтобы народ его любил; он жаждал популярности и считал, что нашел верное решение. Он решил открыть границы с Западом.

9 ноября 1989 г. в 18:30 Гюнтер Шабовски – к тому моменту неофициальный выразитель мнения Кренца – дал пресс-конференцию. Он сообщил о снятии всех ограничений на поездки на Запад. Он говорил без всякой конкретики, просто сказал, что с этого момента «частные поездки за рубеж можно будет предпринимать без предъявления доказательств лояльности».

Риккардо Эрман, 60-летний корреспондент итальянского новостного агентства Agenzia Nazionale Stampa Associata, задал простой вопрос:

– Когда это решение вступит в силу?

Коммунистический чиновник посмотрел растерянно, помолчал и сказал:

– Насколько мне известно, оно вступает в силу немедленно, – и добавил: – Без промедления.