Ангелов в Голливуде не бывает

– Она явно много знала о делах Тони и Анджело Торре. Она могла бы рассказать нам гораздо больше. Конечно, она приняла кое-какие меры предосторожности, но ее выдало заикание и то, что телефонная будка, из которой был сделан звонок, находилась недалеко от ее дома.

– Думаю, Конни была не в восторге, когда вы ее нашли, – буркнула я.

– О да. Она ушла в несознанку и яростно отрицала свою причастность к звонку. В общем, я ее не виню. Полиция предложила ей защиту, к ее двери приставили полицейского. В дальнейшем ее собирались перевезти в другое место, но…

– Но пока полицейский стоял за дверью, ее убили, – хмыкнула я. – Обычно так всегда происходит в романах.

– Но не в жизни, – ответил О’Доннелл. – Она сбежала через окно, прихватив свои вещи, и мы нигде не можем ее найти.

– Понятно. И вы думаете, что я могу ее заменить?

– Нет, конечно. Вы не в курсе, где она может быть сейчас?

– Послушайте, мистер О’Доннелл, – сказала я. – Я не знаю, где прячется Конни, но я от всей души надеюсь, что ее никто никогда не отыщет.

– Даже несмотря на то что она заложила вашего дружка?

– Это его проблемы, детектив. Не мои.

Официант принес О’Доннеллу кофе, а мне – мой заказ, и я принялась за еду. Странным образом разговор с детективом успокоил меня. Никто не тащил меня в управление и не арестовывал не по доброте душевной, как мне пытались внушить, а просто потому, что у полиции на меня ничего не было. Если бы у них что-то было, я бы уже сидела в наручниках, потому что с рядовыми гражданами полицейские никогда не церемонятся.

– Вы ведь совершенно не похожи на девиц, которые отираются вокруг этой швали, – со злостью проговорил О’Доннелл, мешая кофе в чашке так, словно тот был его личным врагом. – Какого черта вы вообще с ним связались?

Я положила вилку.

– Послушайте, – терпеливо заговорила я, – давайте проясним кое-что. Когда я познакомилась с Джонни Серано и его братьями, они работали в гараже и были самыми обычными людьми. Потом Джонни погиб, а остальные пошли по кривой дорожке. Я пыталась не общаться с ними, но, должно быть, пыталась недостаточно. Вы можете арестовать меня, привезти в кабинет, светить лампой в глаза и сыпать угрозами, но только зря потратите время. Я не знаю ничего, что было бы вам интересно. И в любом случае я не собираюсь обсуждать с вами никого из братьев Серано, потому что я достаточно печатала сообщений о свидетелях, которых потом находили в реке с камнем на шее или на улице с пулей в голове. Я не могу бегать быстрее пули.

– Да ну? – усмехнулся О’Доннелл. – Откуда вы взяли эту фразу?

Я вспомнила, что выражение, которое я употребила, попалось мне в романе, который я читала в ночную смену.

– Вычитала в книжке. Звучит, может быть, литературно, но ситуацию описывает исчерпывающе.

О’Доннелл вздохнул и почесал бровь. Выражения его лица я понять не могла.

– Возьму-ка я, пожалуй, порцию блинчиков вроде тех, которые вы так аппетитно наворачиваете, – промолвил он внезапно. – Значит, по-вашему, нам лучше не искать Флоренс Мэйс… пардон, Конни?

– Конечно, – сказала я. – Помочь вы ей ничем не сможете, а только навредите.

– Что ж, может быть, вы и правы, – протянул О’Доннелл. – Кстати, вы слышали об аресте доктора Коттена?

– Кто такой доктор Коттен? – спросила я, широко распахнув глаза.

– Я ведь знаю, где вы были вчера, – добавил детектив. – Хотя эта старая ведьма и пыталась меня уверить, что вы ушли в кино. Я спросил, что в таком случае делает возле дома ваша машина. «Должно быть, опять сломалась», – ответила ваша хозяйка не моргнув глазом. – Он подался вперед, и взгляд его стал острым, как стилет. – Любопытный, наверное, вам попался фильм, мисс Коротич. Рискну предположить, что он назывался «Побег в Мексику».

– Я не запомнила название, – безмятежно ответила я. – У меня выдался свободный день, и я провела его, как мне хотелось.

– Значит, я нафантазировал, – уронил О’Доннелл, не переставая зорко наблюдать за мной. – Тем более что на самом деле Коттен ничего о вас не сказал. Как и Тони Серано. Конечно, соседи доктора видели какую-то девушку, которую утром привез его младший брат, но она ведь не имеет к вам никакого отношения, верно?

– Ни малейшего, детектив, – заверила его я, сердечно улыбаясь.

28