Ангельский огонь

Двумя днями позже Жак Делакруа подъехал в Бель Элиз в карете сына. Холодный ветер дул в спину, когда он поднимался по ступенькам. Генри впустил его, а он в ожидании Бланш устроился в гостиной, потирая руки вблизи пылающего камина.

Когда она вошла в комнату, сердце Жака встрепенулось. Бланш была очаровательна. На ней было бледно-лиловое шерстяное платье и белая шаль — сегодня впервые за многие годы Жак увидел ее одетой не в черное. При виде гостя ее глаза заблестели.

— О, Жак! Какой неожиданный и приятный сюрприз! — она еще больше покраснела и застенчиво улыбнулась.

— Привет, дорогая. Ты хорошо выглядишь сегодня, — Жак приблизился к ней, и, когда она вежливо протянула руку, он предостерегающе посмотрел на нее: — Только не это.

Жак заключил ее в свои объятья. Она чувствовала себя скованной, но не сопротивлялась. Бланш посмотрела на него, все тело ее трепетало. «Боже! Как он хорош!» — пронеслось в ее голове. И действительно, дядя Ролана выглядел, как всегда, безупречно в своем черном шерстяном фраке, плиссированной рубашке и черных бриджах. Его карие глаза светились тем загадочным светом, который она так любила… Впрочем, как и каждую черту его утонченного лица.

Очутившись снова в его объятиях, пусть даже для минутного родственного приветствия, она испытывала блаженство и едва могла сдержать слезы радости.

— Может быть, вы присядете? Я послала Генри за чаем, — она неловко откашлялась.

Жак подвел Бланш к кушетке и устроился рядом с ней.

— У тебя все в порядке, дорогая?

— О да. А у вас?

— Лучше не бывает, спасибо.

— Как ваше путешествие в этот раз? — она робко улыбнулась.

— Копенгаген, как всегда, очарователен. Перед тем как отправиться домой, я сделал остановки в Париже и Лондоне, — улыбаясь, он залез в нагрудный карман и извлек из него маленькую черную коробочку. — Для тебя, моя дорогая. Напоминание о Новом годе.

Покраснев, Бланш взяла коробочку и открыла ее. Она ахнула, увидев великолепное кольцо с топазом. Камень сверкал и переливался в массивной оправе из литого золота.

— О, Жак! Я не смогу это принять, — она посмотрела на него взглядом, полным благодарности.

— Конечно, сможешь, — сказал он тоном, не терпящим возражения, и надел кольцо ей на палец. — Я увидел его в витрине ювелирного магазина в Лондоне на Бонд-стрит и — не мог устоять. Видишь — оно прекрасно сидит.

Бланш продолжала было протестовать, хотя знала, что он и слушать не станет. Она просто сияла от удовольствия, когда Жак с довольным видом рассматривал камень, прекрасно смотревшийся у нее на руке.

— Спасибо, Жак. Вы всегда так внимательны.

Генри подал чай. Разлив освежающий напиток себе и гостю, Бланш спросила:

— Значит, вы сейчас из Нового Орлеана?

— Да.

— Тогда вы, должно быть, видели Ролана и его новую жену.

— Да, конечно. Мой племянник — сущее олицетворение семейного счастья, а Анжелика просто прелестна. — Поставив чашку на стол, он добавил: — Дорогая, я приехал сюда, чтобы настоятельно пригласить тебя на концерт Дженни Линд. Он будет через два дня в театре Святого Чарльза.

— О, Жак! — Сначала глаза ее загорелись, затем по лицу пробежала тень, и она повернула голову так, чтобы на обезображенную часть лица не падал свет. — Я с удовольствием послушала бы мисс Линд… Я читала все о ее турне в газетах. Но, думаю, сейчас слишком поздно надеяться на то, что еще достанется билет.

— Моя ложа забронирована для меня и для тебя, но и для всех остальных вполне хватит места, — Жак поднял руку. — С нами будут Ролан, Анжелика и все Миро. Ты просто должна присутствовать…

— Ну, я…

— А я даже не успел сообщить тебе самые приятные новости, — продолжал он. — Антрепренер мисс Линд любезно ответил на мою последнюю телеграмму и сообщил, что он и его подопечная будут счастливы присутствовать на приеме, который я и Жан-Пьер устраиваем после концерта.

— О Боже! — щеки Бланш еще больше покраснели. — Все верно, ведь вы друг господина Барнума, не так ли?

— Да, это так. Дорогая, такая возможность представляется раз в жизни. Я знаю, как ты любишь оперу, и не понимаю — как ты можешь отказываться.

Бланш потупила взор и, отпивая глоток чая, старалась скрыть свое смущение.

— Жак, я знаю, что Ролан рассчитывает на меня, чтобы я присмотрела за плантацией, пока он и Анжелика в отъезде.

— Чепуха. Ролан сказал, что он сам бы привез тебя в Новый Орлеан, но он знал, что ты не согласишься. А потом, этот управляющий, э… э… э… Джексон…

— …Юрген, — поправила с улыбкой Бланш.

— Неважно. Он прекрасно может справиться со всем сам — особенно учитывая, что урожай тростника уже собран.

Бланш продолжала кусать губы.

— Я сожалею, Жак, но это просто невозможно.

С проклятьями он вскочил и заметался взад и вперед по комнате.

— Опять этот бред по поводу твоего лица, не так ли?

Чашка в ее руке задрожала.

— Жак, пожалуйста.

Он резко повернулся к ней и страстно заговорил:

— Никто об этом не думает, за исключением тебя.

— Я… это неправда.

— Нет, это правда. Когда ты прекратишь воображать из себя уродку и начнешь понимать, до чего ты красива на самом деле?

— Я вовсе не такая, — она безнадежно покачала головой.