Ангельский рожок

Он готов был сидеть здесь сколько угодно, под заливистый хохот младенца и неприличные звуки, издаваемые бабкиными губами на его нежной шейке. Но минут пять назад кое-что случилось, и сейчас, стараясь сохранять незаинтересованное туристическое лицо, Аристарх напряжённо прислушивался к репликам молодой особы, по зычному зову матери сбежавшей со второго этажа, – тёмная деревянная лестница пряталась в глубине помещения. И вот эта особа как раз-таки говорила по-английски. Во всяком случае, понимала и отвечала незамысловатыми фразами.

– Нет, сеньор Манфред, он так и не приехал. Конечно, я помню его: китаец небольшого роста. Не китаец? Ну всё равно… Нет, он не звонил. Зато ему без конца звонил тот, другой ваш гость, русский, и тоже – без пользы… И очень злился, так что в конце концов мы отправили его наверх одного – он ведь уже на ферме, и не в претензии, так? А китайца нет. Ну да, не китайца… Кроме него, все гости уже на месте, правда? И та девушка с огромной бандурой тоже… Можно уже отпустить Антонио? Он боится, что Хосефу прихватит, у неё срок не сегодня завтра… Если тот приедет? Конечно, доставим, делов-то! Не беспокойтесь, сеньор Манфред, спасибо, сеньор Манфред! И хорошо вам повеселиться!

Она положила трубку, перегнулась через деревянную стойку и пронзительно что-то крикнула в глубину дома, в сторону патио, где среди кадок с буйными красно-розовыми кустами герани сидели и играли в карты те двое мужчин. Один из них, видимо Антонио, неохотно поднялся и поплёлся через комнату к открытой на улицу двери – не скажешь, чтобы он сильно волновался о родах жены; через минуту взрыкнул мотор, и чёрный джип, стоявший на углу, покатил вниз по улице.

Значит, вот какое дело: Володя не прилетел из Цюриха. Никому не позвонил, не известил ни своего «гостя», ни даже хозяина фермы, Манфреда. Это интересно… Аристарх извлёк телефон из кармашка рюкзака и набрал Володин номер… Нет, недоступен был сегодня данный уважаемый абонент. Хм. Что же случилось? Абонент так перепуган предстоящим разоблачением своего клиента перед горсткой сильных мира сего финансового, что попросту куда-то слинял? Не придумав даже убедительной и приличной причины своего отсутствия? Странно. Ведь Володя – не преступник, который только и жаждет смыться. Он человек уважаемый, при своей фирме, на покой пока не собирается. Не случилось ли с ним чего плохого? Но… в этом случае кто-то рядом непременно ответил бы на звонок. Значит, всё-таки… струсил? Струсил… Отключил телефон, чтобы впоследствии придумать убедительную отговорку. Да и придумывать тут нечего: человек пожилой, нездоровый – мало ли. Бедняга, он так боялся Пашки, Пашки-говнюка, своего Аристарха Семёновича Бугрова – голема, слепленного из глины, из снежной грязи гороховецкого огорода, из крови, пролитой в том проклятом леднике.

Аристарх неторопливо поднялся с табурета, подхватил с пола свой тощий рюкзак (сущая декорация, но без рюкзака он был бы подозрителен), расплатился за кофе и приветливо спросил у той же говорящей девушки, по какой дороге лучше выйти из деревни к горам?

– А на что вам? – спросила та. – В горы? На ночь глядя? Вы можете снять у нас комнату, это недорого.

– Да нет, я люблю ночевать на природе. Так в какую сторону?

– Но при вас ни спальника, ни одеяла.

Молодец: толковая въедливая девка.

Подхватив своего сыночка на руки и усадив его на бедро, она стояла перед Аристархом, слегка изогнувшись.

– Я поспорил с приятелями, – сказал он, улыбаясь, – что переночую в горах один. Если совсем околею, то где-то там, мне сказали, есть ферма, где тоже можно снять…

– О, нет… – она рассмеялась, покачала головой. – Только не там, только не сегодня.

– Но мне сказали, это отель…

Она замялась, закивала:

– Отель, да, и очень дорогой. И туда приезжают, конечно, но… не каждый с улицы. И не сегодня!

В проёме открытой на улицу двери возник Антонио, лениво прошёл в патио и уселся продолжать игру.