Ангелы на кончике иглы

— Подумайте — и всегда найдете с кем. Если трудно, вместе посоветуемся. Пресса может быть подлинным оружием только в сильных руках. Допустим, позиция автора вам не годна — не мне вас учить, что делать. Сперва вы ему объясняете, что статья дельная, но в ней нужно убрать выводы, которые умный читатель и без подсказки поймет. Автор перерабатывает. Затем вы просите смягчить название и начало, чтобы не было слишком в лоб. А потом немного изменить середину, чтобы статья выражала не только частное мнение, но и мнение газеты. Позиция автора стала более партийной. Теперь вы поручаете опытному правщику дотянуть ее. И мы можем быть спокойны, и у автора не возникнет неприятностей… Шатания, намеки — вещи опасные. К чему привели послабления в чехословацкой прессе? Мы все, конечно, любим Игоря Иваныча, но он, мне кажется, приуменьшал опасность аполитичной критики. К тому же ситуация за время его отсутствия изменилась. В частности, будем давать меньше литературы и искусства, меньше спорта и больше пропагандистских материалов. Зачем нам, к примеру, занимать газетную площадь кроссвордами?

— Это, как спорт, — для увеличения подписки, — сказали Ягубову.

— Пятьдесят процентов почты — решение кроссвордов, — сказал Полищук.

— Простите, — Степан Трофимович извинился тоном обвинителя. — Позволю себе не согласиться. Спорт нужен для обороны страны. А кроссворды? Надо воспитывать вкус читателя, а не идти на поводу. Да если на месте кроссворда будет стоять боевая статья о соцсоревновании — конечно, сделанная с огоньком, — читатель нам скажет только спасибо.

— Верно! — вслух сказал Тавров, подумав при этом: «Хотя слово «однако» запрещено, Ягубов сунулся, однако, не туда. Это его первый промах».

Кроссворды печатались по субботам с фамилиями трех читателей, первыми приславшими решение предыдущего. Содержание кроссвордов было идейно выдержано. Готовили кроссворды, выбирая их из обширной читательской почты, трое стареньких большевиков из «стола добрых дел и советов», существовавшего при газете на общественных началах. О том, что кроссворды пользуются популярностью, свидетельствовали, в частности, ошибки, иногда в них проскакивавшие. Читатели требовали опровержения, грозили сообщить в ЦК. Трудно представить, что было бы, если б в одну прекрасную субботу кроссворд не появился.

«Этот промах свидетельствует, что вы недостаточно знаете газету, Степан Трофимыч, — думал Раппопорт. — Кажется, я вас переоценил. Вы не понимаете, что никаких реформ провести у нас не удастся, потому что мы лишь заводь одного большого болота. Но по неопытности и в поспешности рвения недолго и шею сломать».

— Я уже дал распоряжение секретариату, — продолжал Ягубов, — победителей в решении кроссвордов не печатать. Мало ли кто окажется победителем?! Вы это взяли на заметку, Полищук?

— Взял! — отозвался ответсекретарь.

— Вот и хорошо! — похвалил Ягубов. — Теперь я хотел бы перейти к оргвопросам и трудовой дисциплине. Речь идет, если хотите, о партийности в жизни и быту. Я бы не хотел никого упрекать конкретно, полагаю, что все сотрудники — люди сознательные. Но всем предстоит мобилизоваться.

В кабинете и без того было тихо, а теперь тишина сгустилась, стала угрюмее.

«Будет война с Китаем», — подумал Яков Маркович.

— Наша задача — привлекать для газеты ярких, интересных авторов. Но, бывает, самотеком приходят неизвестные люди, никем не рекомендованные. Некоторые из них даже печатаются на первой полосе! Скажем, в отделе комвоспитания подвизается некий Закаморный. Это ученый-неудачник, исключенный из партии, а фактически — тунеядец, проживающий в Москве без прописки. Не слишком ли мы с вами сердобольны, Яков Маркыч?

— Чуть-чуть есть, — уныло усмехнулся Раппопорт.

— Но ведь нам эта сердобольность боком выйдет!.. Знать авторов — просить их заполнить анкеты и лично проверить кто где работает, на каком счету — наша прямая обязанность. Есть утвержденный порядок, сколько процентов рабочих, сколько колхозников, сколько партийных работников должно у нас выступить в течение месяца. На них должно приходиться шестьдесят процентов гонорара. Штатным сотрудникам, которые пишут их статьи, получать за это деньги нескромно…

«Ой-е-ей, — засопел Тавров, — вот и еще рискованный шаг! Да если перестать платить за негритянскую работу, кто же станет писать все это дерьмо?! Ox, Ягубов, Ягубов! Опять перегибаете!»

— Кстати, о сердобольности, — Степан Трофимович поднял палец. — Партбюро готовит отчет «стола добрых дел и советов». Не скрою, у нас есть намерение удалить этот придаток редакции. Для удовлетворения жалоб и заявлений трудящихся есть советские и хозяйственные органы. Газета должна выполнять свою основную функцию…

«Опять промах! Уже третий, — подумал с тревогой Яков Маркович. — Но теперь меня не проведешь. Уверен, что и этот вопрос уже получил добро где надо».

— Относительно «стола добрых дел», — продолжал Ягубов, — мы уже вентилировали вопрос у руководства. Нас поддержат… Зачем посторонним лицам, да еще неопрятно одетым, проникать в помещение редакции?