Ангелы не падают

— Ты даже не из семьи гимнастов, — разочарованно, с каким-то упреком констатировала она. — А добился таких успехов, которые нам с Микки и не снились! Ты тренировался с нами, но никто не воспринимал тебя всерьез… И вот как все повернулось, посмотри! Ты купаешься в славе в Нью-Йорке, о тебе пишут газеты, тебя показывают по телеку. А нам гнить до смерти в этом бродячем цирке… Ты можешь приехать и просто трахнуть меня, как дешевую шлюху, да? Не знаю, кого тебе там пришлось трахнуть, чтобы получить место в этом твоем шоу… Я всю жизнь выступаю! Я гимнастка в пятом поколении, а ты тут смеешь меня оценивать с высоты своих танцулек… Не надо строить из себя звезду и думать, что можешь приехать и поиметь все, что захочешь!

Она все вывернула наизнанку. Я стоял под обстрелом упреков в полной растерянности. Я едва ни начал чувствовать себя виноватым за то, что затащил ее в постель. Хорошо, что оскорбленная Лейла поспешила одеться и уйти, иначе, даже не знаю, чем закончилась бы эта сцена.

Сочельник выдался убойный. Чего теперь стоило ждать от Рождества.

На следующий день, в Рождество, я снова пошел к своим родителям. Я был настроен решительно. Я был настроен серьезно поговорить с отцом, глотать все его упреки, пропускать мимо ушей обидные ремарки. Я был настроен перегрызть горло своей гордости — только бы уговорить папу принять мои деньги и согласиться на обследование и курс лечения в хорошей клинике. Но семейные дела никогда не решались у нас так просто.

— Почему вы мне не сказали, мам? — начал я сходу, решив обратиться к матери, но отец тут же перехватил инициативу.

— А что это мы должны тебе обо всем докладывать! — фыркнул он, повысив голос, и закашлялся. — Ты ушел из семьи, так ушел!

— Пап, ты с ума сошел! — настойчиво произнес я. — Это не шутки! Ты был у врача? Что он сказал? Какая стадия? Тебе надо бросать курить и беречь себя! — я говорил быстро, почти не делая пауз между предложениями, чтобы у отца не было возможности вставить ни слова. — Я обо всем договорюсь. Вам надо хотя бы на время переехать. Сейчас есть современные лекарства, терапия… Многие побеждают рак. Я все оплачу. Переезд, врачей, процедуры, жилье. Можем снять вам квартиру…

Я достал ручку и хотел выписать чек, но отец ворвался в мою быструю речь яростным вихрем.

— Не надо нам ничего от тебя! — снова повысил он голос. — Приехал раз в год и хочет тут благодетелем себя выставить, показать, что он, мол, король мира и все может…

— Пап…

— Помолчи! Ты нас бросил! Отрекся от всего, что мы тебе дали, а теперь хочешь купить нас, так?

— Пап! — я начинал терять самообладание. — Да перестань ты! При чем тут купить! Тебе нужна квалифицированная медицинская помощь! Ты болен! Тебе нужны условия, хорошее питание, наблюдения специалистов…

— Я сам знаю, что мне нужно! — бросил он. — Небось, эта шалава разболтала, Лейла! Уже успел ей вставить? Конечно, звезду вроде Нила Гэллахара она бы не пропустила! И так ложится под каждого встречного на каждой стоянке! Тоже все хочет уехать, все хочет славы, как ты! Забирай свои бумажки! — он смахнул чековую книжку со стола. — Не нужны нам подачки! Ты стыдишься нас, так и не появляйся больше тут!

Мама молчала все это время, но я видела, что она сожалела о реакции отца. После еще нескольких его выпадов я не выдержал и снова сорвался.

— Да что ты упрямишься! — я вслед за ним повысил голос и постепенно перешел на крик. — Зациклился на том, что я не стал вшивым клоуном, что не остался в этом сраном цирке, что добился чего-то! Это что, преступление?! Выбирать свое будущее преступление? С чем ты не можешь смириться?! Что я хорошо живу, что у меня есть дом, который не меняет адрес каждые две недели?! Это что, плохо?! Я бы приезжал чаще, если бы ты не гнал меня каждый раз, как будто я опозорил семью и весь наш род тем, что танцую в одном из лучших шоу Нью-Йорка и всей страны! Что тебя так бесит?!

— Пошел вон отсюда! — рявкнул отец и снова разразился страшным кашлем.

— Пап, — я подошел, попытался обнять его и заметил на носовом платке, которым он прикрывал рот, капли крови. — Послушай…

— Убирайся! — громче и с большей злостью повторил он. — Я пойду прогуляюсь. Когда вернусь, — он теперь обращался к маме, — чтобы этого засранца тут духу не было! — и дальше уже ворчал себе под нос. — Успеха он добился! Да засунул бы себе в задницу такой успех… Тьфу!

Он так сильно хлопнул дверью, что та чуть не слетела с петель.

— Почему он так со мной, мам? — тихо спросил я, опускаясь на стул.

— Ты его очень обидел, — устало ответила мама.

— Тем, что уехал отсюда?

— Тем, что ты сказал. Ты назвал его «вшивым клоуном», Нил, а цирк «сраным»… А это все, что у нас есть. Мне тоже обидно слышать такое от тебя, ведь ты мой сын…