Ангелы Ойкумены

— Нельзя. Он все рассчитал. Дон Фернан, я обращаюсь к вам, вы поймете. Вы — знамя обороны. Гвоздь, на котором висит Бравильянка. Сбеги вы от дуэли, и знамя превратится в тряпку, а гвоздь согнется крючком. Может ли трус, бесчестный трус, быть защитником? Вас станут презирать, а там недалеко и до сдачи города. Браво, полковник! Вы — больший гематр, чем я.

— Вы тоже остаетесь? — Дюбуа подмигнул девушке. — Рекомендую отъехать к монастырю. Оттуда хуже видно, зато меньше риска забрызгать кровью ваш прелестный наряд. Маркиз, не волнуйтесь! Безопасность мадмуазель я гарантирую. После схватки ее доставят в наш лагерь либо в Бравильянку — по выбору мадмуазель. Если угодно, я выделю сопровождение для обратного путешествия в Эскалону.

Мало времени, поняла Джессика. Катастрофически мало.

— Вас могут убить, полковник, — нанесла она первый удар. — Во время дуэли.

Дюбуа пожал плечами:

— Могут. Это неизбежный риск при моей профессии.

— Генерал Лефевр, — удар цели не достиг, и Джессика рискнула на мгновенную репризу. — Допустим, вы вернетесь к нему живым. В выигрыше, в проигрыше, раненым или невредимым — вернетесь. На месте генерала я бы отправила такого полковника в отставку.

Дюбуа послал девушке воздушный поцелуй:

— Слава богу, что вы не генерал, мадмуазель! Если я вернусь, я в любом случае вернусь героем. Знаменем, как изящно выразились вы. Младшие офицеры станут восхищаться бароном Дюбуа, старшие — завидовать. Каждый сделает вид, что на моем месте поступил бы так же. Слуга трех господ: любви, чести, империи! Знамя нельзя похоронить в захолустном гарнизоне. Нельзя отправить в отставку. Кроме того, император падок на авантюры. При его-то биографии? Не пройдет и недели, как меня вызовут в столицу. До конца месяца на моих эполетах засияют две серебряные звезды.

Я в углу, отметила Джессика. Мои маневры ограничены. Если он так же владеет шпагой, как причинами и следствиями, этими рапирами-близнецами…

— Сам факт дуэли, полковник. Разве он не противоречит уставу?

— Отчего бы? Для устава нет ни дуэли, ни вас, мадмуазель. Я с сопровождением выехал для рекогносцировки перед штурмом. На нейтральной территории я случайно встретил отряд противника, возглавляемый маркизом де Кастельбро. Мы приняли бой. Устав на моей стороне, он закроет глаза на кое-какие вольности. Слишком много вопросов, мадмуазель. Выигрываете время? Не надо, прошу вас.

Полковник дословно повторил реплику дона Фернана, адресованную Джессике. Краем глаза девушка видела, что гвардейцы уже спешились, привязали лошадей к деревьям. Кое-кто обнажил шпагу — желая размять ноги после верховой езды, дуэлянты упражнялись в выпадах и отражениях. Выпад, подумала Джессика. Парирование. Сокращение дистанции. Кинжал в плечо: финт. Плащ на обе рапиры. Укол под челюсть. Поединок с Рудольфом Шильдкнехтом. Я еле вышла с площадки. Он подхватил меня первым — дон Фернан, Пшедерецкий, кто-то из них. Маэстро опоздал. Нет, маэстро успел раньше. Бросок, плащ, нестандартное решение — это он, это все он…

«Я еще в начале, — произнес Диего Пераль из немыслимой дали, — понял, что вы — паркетница. Вы ведь привыкли заниматься в зале?»

Она выхватила коммуникатор, словно кинжал. В три касания активировала гиперсвязь: аппарат сгенерировал светящуюся рамочку. Иронично вздернув бровь, Дюбуа следил за действиями взбалмошной мадмуазель. Чувствовалось, что терпение полковника на исходе. Он оставил седло, демонстрируя готовность дать сигнал к началу схватки, но его остановили слова Джессики — слова, смысла которых Дюбуа не понял.

Джессика Штильнер говорила на лашон-гематр.

Звук ее голоса всосался в рамку. Превратился в текст, пробежался по голубоватому полю справа налево, исчез, растворился в сиянии. Дюбуа не впервые сталкивался с уникомами, но рамка, свет, чужой язык…

Неизвестность пугает.

— Что вы сказали? — спросил полковник. — Подали жалобу в штаб?

— В штаб? — Джессика приятно улыбнулась. — Нет, не в штаб. Я связалась с полковником Яффе, у него свой штаб, на Тишри.

— Вызвали подмогу? Боитесь, маркиз не справится?

— Я, — ледяным тоном отрезала Джессика, — уведомила полковника Яффе, что нахожусь в критической ситуации. Мне угрожает полковник Дюбуа из армии генерала Лефевра. Угрожает насилием мне лично…

— Вы с ума сошли!

— …используя методы, недостойные мужчины и офицера. Моя жизнь и честь в опасности. Если со мной что-нибудь случится, за виновным дело не станет.

— Черт побери! Я же гарантировал…

— Давайте считать, полковник. Три минуты шестнадцать секунд я кладу на связь с представительством расы Гематр в Эскалоне. В Бравильянке, насколько мне известно, такого представительства нет. Еще две минуты сорок восемь секунд — на разговор Яффе с секретарем представительства. Тридцать три секунды — связь секретаря со штабом Лефевра. В штабе у кого-нибудь есть коммуникаторы?

— Есть, — буркнул Дюбуа. — Мы что вам, совсем дикари?