Ангелы плачут над Русью

— Погодь, и до твоего благодетеля-живодёра ещё доберусь! — заверил купец.

— Сам ты живодёр!..

— Аполлинарий! — вскочил Порфирий с лавки. — Подвесь его на дыбу!

Аристарха схватили и подвесили на дыбу руками за спину, вывернув плечевые суставы. Ушкуйник застонал от боли.

— Ну, скотина? — подошёл к нему купец. — С кем убивал моих ребят?..

Вообще-то Порфирию Платоновичу и так было ясно, кто убил Сильвестра с Провом, однако в голове его созрел план: обвинив Аристарха, добраться до своего тёзки-ушкуйника. Но для этого требовалось выбить из Аристарха признание в причастности к преступлению Порфирия Пантелеевича.

— Ничего я не знаю и никого не трогал, — твёрдо повторил Аристарх.

— Аполлинарий! — свирепо рявкнул купец. — Привяжи к ногам этого недоноска бревно и поддёрни повыше!

Холопы снова засуетились, привязывая дубовое вымоченное бревно, а Аполлинарий потянул за верёвку, вывернув плечи несчастного почти наизнанку. Тот дико закричал.

— Отвечай, пёс! — не унимался купец. — Ты верно сказал, что я не посадник, однако тут присутствует человек посадника, и твоё признание попадёт куда следует, а ты со своими дружками-ушкуйниками будешь предан суду. Говори, собака!

Аристарх молчал.

— Ладно, не хочешь по-хорошему — не надо. Я и без тебя знаю, что ты их побил по приказу ушкуйного атамана Порфирия Пантелеева. Сейчас увидишь. Эй! Исай! — крикнул купец. — Тащи сюда Трофимова посланца!

Холоп убежал, а Порфирий Платонович повернулся к пленнику:

— А куда же Порфишка-ушкуйник уплыл?

— Куда надо, туда и уплыл, — стиснул зубы Аристарх.

— Ну ладно... Аполлинарий! Опусти его.

Палач ослабил верёвки, и ступни Аристарха чуть коснулись пола. Через некоторое время в темницу робко вошёл человек, и Аристарх вскрикнул от изумления, угадав Панкрата.

— Хитёр Трофим, но тут промашку дал, — прошептал ушкуйник.

— Что-что? — насторожился Порфирий Платонович.

— А то, что этого гада Трофим и к нам в Керженец подсылал, чтобы мы там встретили Сильвестра и Прова. Он был у нас и рассказал о твоём намерении убить охотника из Керженца по имени Конь.

— Брешешь! — аж подпрыгнул от злости Порфирий Платонович и, повернувшись к помощнику посадника, поспешно затараторил: — Брешет он всё! Холопов я посылал в Керженец за товаром и заодно попросил разузнать, нет ли там для продажи лошадей. А Порфишка-разбойник с помощью этого душегуба, из-за своих грабительских выгод, чтобы я там не торговал, а они с юрьевским купцом Трофимом ушкуйничали, побили моих людей.

— Во заливает! — усмехнулся Аристарх. — И глазом бесстыжим не моргнёт.

— Он побил Прова и Сильвестра? — подбежал к Панкрату купец.

— Он... и... Порфирий Пантелеевич! — испуганно пробормотал тот.

— А Трофим тебя в Керженец посылал?

— Не-ет...

Распахнулась дверь, и:

— Беда! — заорал кто-то с порога.

— Какая ещё беда? — удивился Порфирий Платонович. — Пожар, что ли?

— Хуже! Осада!

— Татары?! — разинул рот Порфирий.

— Хуже! Люди Прокопа Селяниновича!

Купец побледнел:

— Что им надо?

— Тебя требуют.

— Сам Прокоп тама?

— Да.

— Ещё один разбойник выискался... — прошипел Порфирий Платонович. — И куда только посадник смотрит!.. Исай, скажи смутьянам, щас выйду.

После пребывания в темнице дневной свет ослепил купца. Щурясь и прикрывая глаза ладонью, он услышал гулкий стук в ворота усадьбы и угрожающие крики:

— Открывай, сучий сын, а то ворота снесём!

Порфирий испуганно взбежал на крыльцо и увидел, что подворье окружено плотным кольцом людьми Прокопа Селяниновича. А с этим купцом, Порфирий знал, — шутки плохи. Самого Прокопа хозяин не видел, но от ворот раздался вдруг его голос:

— Открывай добром, Порфишка!

Порфирий Платонович тоненько крикнул в ответ:

— Ты пошто средь бела дня озоруешь, Прокоп Селянинович? Степенный купец, а такое себе позволяешь — в чужой дом без приглашенья врываться!

— Это ты, Порфирий, белоденечный тать! — был ответ. — Ты ворвался в дом товарища моего Федота и насильно умыкнул его сына!

— Аристарх — убийца моих холопов!

— Не тебе судить, Порфирий, кто убийца, а кто праведник! Ты не посадник!

— А у меня тут помощник посадника!

— Помощник — сошка мелкая. Пока добром прошу, Порфирий, отпусти Аристарха! — ещё громче крикнул Прокоп Селянинович. — Не выпустишь, усадьбу твою в щепки разнесу, а тебя на заборе повешу, понял?

Порфирий поёжился: осаждавшие окружили подворье так, что мышь не проскочит. Да притом все они хорошо вооружены. Послать к посаднику за помощью — никто не пройдёт, и до вечевого колокола не добраться... Эх, думал же у себя колокол на всякий случай повесить, так и не повесил — вот и томись теперь в осаде... Может, погодить? Может, сам собой дойдёт до посадника слух о Прокоповых безобразиях?..

Порфирий встрепенулся, когда увесистым бревном люди Прокопа со всего маху так ударили в главные ворота, что они затрещали. Следом послышался новый оклик купца:

— С петлёй на шее болтаться собрался, а, Порфирий?

Эта угроза совсем вывела его из равновесия, и он визгливо заголосил:

— Стой, Прокоп! Стой! Щас отдам парня! Веди его, Исай, — повернулся к холопу. — Да не забудь развязать.

— А с Панкратом что делать? — наклонился к уху хозяина Исай.