Ангелы поют на небесах. Пасхальный сборник Сергея Дурылина

Как раз на Троицу, под вечер, смотрю, мимо нас на всех парах мчится поезд, а тендер и локомотив кругом обсажены, обвиты и украшены троицкими «березками». Лучшей иллюстрации к моим мыслям о «народе» и о «цивилизации» я не мог бы и придумать.

Но разные наши бутафорные партии стремятся вовсе не к тому, чтобы осмыслить миросозерцание народное. Напротив, все наши «партии» – и бутафорные либералы, и бутафорные консерваторы – стремятся во что бы то ни стало «бороться с предрассудками» и полагают в этом свою честь и славу. Пусть бы, отчего бы и не бороться с предрассудками, но у нас всегда как-то так выходит, что на место одного предрассудка, и именно борющиеся, поставляют другой, еще худший. Но хуже всего то, что мы все в народе отыскиваем предрассудки, а между тем сами со всех сторон окружены ими, и наши предрассудки имеют гораздо менее смысла, чем иные предрассудки народные, не говоря уже о том, что большая часть наших предрассудков – очень пошловатые предрассудки. Ведь что такое предрассудок, что составляет его сущность? Неосмысленная вера во что-нибудь. А если так, то чем же, как не предрассудком, назвать нашу веру хотя бы в «бесконечное развитие», в эвдемонический прогресс, в науку вообще как в непреложный критерий истины? Что такое, как не самые грубые предрассудки, хотя бы наш либерализм и конституционализм, хотя бы наш консерватизм и лендлордство? Все это предрассудки гораздо более грубые и гораздо более вредные, чем мужицкая вера в то, что когда гром гремит, то это Илья-пророк на колеснице ездит[76]. Во-первых, от такой веры, в сущности, никому ни тепло, ни холодно; во-вторых, ведь и мы, если рассудить дело как следует, не знаем, отчего гром гремит; в-третьих, вера в то, что когда гром гремит, это Илья-пророк на колеснице ездит, есть результат только незнания, но не невежества. Вера же, например, в науку как в непреложный критерий истины есть уже результат невежества, результат умственной ограниченности. Незнание легко устранить, стоит только научить человека тому, чего он не знает; устранить же невежество почти невозможно, ибо невежество знает, но не понимает, имеет очи и не видит, имеет уши и не слышит. И вот, мне кажется, прежде чем истреблять предрассудки в народе, нам надо истребить их у себя. «Врачу, исцелися сам»; «Вынь бревно из своего глаза, и тогда увидишь, как вынуть горошинку из глаза ближнего». Мы же, не вынувши бревна из своего глаза, часто так неискусно вынимаем сучок из глаза ближнего, что повреждаем и самый глаз.

Что до меня касается, то я стою за предрассудок, – по крайней мере, за предрассудок, связанный с лучшими, благороднейшими и возвышеннейшими сторонами души человеческой. Среди нас, среди «образованного общества», таких предрассудков мало; большая часть наших предрассудков, напротив, связана с довольно низменными сторонами нашей «образованной» души. В народе же большая часть его предрассудков связана именно с лучшими сторонами души народной. И вот почему нельзя без уважения относиться к этим предрассудкам, и вот почему обращаться с этими предрассудками надо очень осторожно. Я нарочно возьму резкий пример.

Один знакомый рассказывал мне, что даже в подгородных деревнях еще сохранился между крестьянами обычай: когда строение зажжет молния – не тушить его. Крестьяне, видя в подобных случаях, по их мнению, прямо выраженную волю Божию, считают грехом ей сопротивляться. При подобных случаях они только молятся, обходя с иконой горящие дома. Бывали случаи, что таким образом выгорали целые деревни.

Конечно, этот обычай есть предрассудок, т. е. результат неосмысленной веры; конечно, самый религиозный человек, но человек знающий, станет тушить дом, зажженный молнией, вовсе не видя в этом противления воле Божией, – но, конечно же, этот крестьянский предрассудок – один из симпатичнейших предрассудков, ибо если в нем нет правды объективной, то есть великая правда душевного настроения. Дорог еще этот предрассудок и тем, что является резко выраженным показателем крепости, цельности и устойчивости миросозерцания народного, ибо черта возвышенного самопожертвования, сказавшаяся в предрассудке этом, конечно, может быть результатом только цельного, крепкого и возвышенного миросозерцания. Я ведь вовсе не хочу сказать, что так и надо оставить дело, что пусть хотя бы редкие случаи выгорания сел от молнии так и остаются, лишь бы жив был предрассудок; я только говорю, что с подобными предрассудками надо обращаться осторожно, чтобы как-нибудь, уничтожая предрассудок, не уничтожить и правды — возвышенной и прекрасной правды душевного настроения.

Поликсена Соловьева

Троицын день