Ангелы с плетками

Едва мы поднялись наверх, я удалилась, как и задумывала. Поскорее раздевшись, еще раз попробовала развязать шнурки на спине, стараясь сохранять спокойствие. Я не могла дотянуться до узлов — в зеркале я увидела, что Анджела завязала шнурки не бантиком, а узлами, — и поняла, что это займет не один час. В отчаянии я начала искать ножницы — их нигде не было. Расплакавшись, я снова оделась и вернулась в свою комнату. Придется оставить эту ненавистную штуку на себе — хоть кожа на груди уже натерлась, исколотая острыми, торчащими пластинками китового уса, — или спрятать ее под ночной рубашкой до утра… Я не отваживалась перебегать из комнаты в ванную и обратно, опасаясь, что мои многократные приходы и уходы привлекут внимание мисс Перкинс. Я знала, что в таком разбитом состоянии не выдержу и проговорюсь.

Когда я вошла в комнату, Урсула сразу же заметила мой поникший вид. Чтобы опередить ее вопрос, я сказала, что ненароком ударилась ногой и было так больно, что слезы из глаз брызнули.

Она не выказала никакого сочувствия, а лишь угрюмо сидела на краю кровати, погрузившись в раздумья и уставившись большими заплаканными глазами в противоположную стенку. Я вновь обратилась к ней, желая снискать ее благосклонность, и спросила, можно ли расстегнуть ее платье на спине. Она медленно повернулась, а затем, вероятно, очнувшись при звуках моего голоса, но не расслышав, что я сказала, и как бы выражая вслух свои сокровенные мысли, спросила, не была ли я с Кеннетом.

Я уселась или, вернее, грузно опустилась на кровать. Чувствуя, что побледнела, как полотно, я ответила шепотом, — на большее не хватило сил, — что не поняла.

— Что ты имеешь в виду, Урсула?

— Ты спала с ним? — спросила она глухо.

— Спала?

— Ты давала ему?

Я раскрыла рот, пытаясь возразить, но из горла не вылетело ни звука.

Она внимательно смотрела на меня и, наверное, прочитала правду у меня в глазах. Вскочив с кровати, она одним прыжком подлетела ко мне и потянула за волосы, оттаскивая назад и прижимаясь ко мне лицом. С взглядом, полным ненависти, от которой у меня кровь застыла в жилах, она завопила:

— Значит, давала! Давала, непорочная сучка! Дава-ла-таки! Давала!

Я приложила ладонь к губам, чтобы в страхе не закричать, и вцепилась зубами в костяшки пальцев. Даже не думая отпускать мои волосы, Урсула тянула их все сильнее с каждым словом:

— Я убью тебя! — сказала она и ударила меня головой о кровать. — Убью, слышишь? Убью!..

И я впервые почувствовала облегчение, заметив, что в комнату вошла Анджела.

Она молча приблизилась к нам, затем, схватив Урсулу, дважды ударила ее по лицу и швырнула на кровать. Оглушенная, та лежала и хныкала. Похоже, это взбесило Анджелу, и, взяв Урсулу за плечи, она процедила жутким низким голосом — совсем не женским:

— Если будешь реветь — только пикнешь, я отлуплю тебя до полусмерти. Поняла, что я говорю? До полусмерти… возможно, тогда в этом доме наступит покой. Тебе следовало бы помнить, что ты находишься здесь из милости, и мы не потерпим, если кто-нибудь или что-нибудь станет мешать нашим утехам.

Она произнесла все это очень медленно.

Кеннет вошел вслед за ней. Когда Анджела закончила, он одобрительно кивнул и, как ни в чем не бывало, ласково мне улыбнулся.

— Так что же нам с ней делать? — спросил он сестру. — Она такая зануда, что меня не веселят даже ее слезы. Но лучше пусть она останется с нами, как думаешь? Кто знает, может, для чего-нибудь и сгодится… — Он умолк от неуверенности или от скуки и равнодушия к судьбе Урсулы. И, как обычно, понадеявшись, что Анджела устроит все к его удовольствию, расстегнул брюки, достал хуй и улегся на кровать, велев мне сосать, пока его прибор не достигнет размеров, которых по праву заслуживает моя восхитительная пизда.

Тем временем Анджела расстегнула на мне платье и стала меня раздевать, не спуская глаз с Урсулы. Та онемела от изумления, видя, что я стою перед ними в необычном наряде — практически голая.

Я не смела взглянуть на нее и желала, чтобы в эту самую минуту ГОСПОДЬ разразил меня в СВОЕЙ милости, ведь я уже и так проклята, а это хуже Ада.

Странно улыбаясь, Анджела подтолкнула меня к Кеннету, сказав, что уведет Урсулу к себе в комнату, и посоветовала нам тоже присоединиться и старательно запереть за собой двери. Забрав наши пеньюары, она ушла и приказала Урсуле следовать за ней.