Ангелы спасения. Экстренная медицина

Нет смысла рассказывать, что мы делали, когда он поступил. То ли я, то ли фельдшер скорой его интубировали, поставили катетер для внутривенных вливаний, ввели лекарства и взялись за дефибриллятор.

Как ни удивительно, разряд сработал. На мониторе вместо дергающейся кривой желудочковой фибрилляции появились равномерные пики нормального сердцебиения.

Но не более того. Пациент в сознание не приходил, а пульс не прощупывался.

Для такого состояния существует название: электрическая активность без пульса, или ЭАБП. Это достаточно распространенное явление в случае тяжелых повреждений сердца. Оно означает, что хотя сердце способно на нормальную электрическую активность и поэтому кардиограмма выглядит нормально, мышечные волокна сердца настолько повреждены, что не могут сокращаться достаточно сильно, чтобы прокачивать кровь. Иными словами, ЭКГ в норме, но настоящего сердцебиения у пациента нет.

Нам ничего не оставалось, кроме как продолжать массаж сердца, одновременно пытаясь выяснить причины проблемы и найти способ решения. Возможно, он не получает достаточно кислорода; может, в крови слишком много кислоты; жидкость скопилась вокруг сердца – причин может быть множество. Мы начали исключать их одну за другой. Наступила моя очередь давить ему на грудь (непрямой массаж сердца – работа нелегкая), так что я взялся за дело. И тут произошло нечто совершенно неожиданное.

Он очнулся.

Глаза его внезапно распахнулись, он пошевелил руками, поднял ладони к груди, на которую я ритмично надавливал, а потом поднес их к лицу.

Я тут же перестал давить и придержал его руки, чтобы он не задел эндотрахеальную трубку. Потом начал объяснять пациенту, что он находится в больнице, что у него был сердечный приступ, и нам пришлось поставить трубку, чтобы он мог дышать и… Я понял, что он меня не слышит. Стоило мне прекратить массаж сердца, как он опять потерял сознание.

Я снова начал давить. И он снова очнулся.

Совершенно очевидно, пациент пришел в сознание. Его глаза открылись, и он посмотрел на меня. Пошевелил губами, пытаясь что-то сказать, но ему не позволила трубка в горле. И опять, на этот раз не прерывая массаж сердца, я начал объяснять ему, что произошло.

Он меня понимал. Я это знаю, потому что в течение следующего часа он кивал и качал головой в ответ на мои вопросы (трубка оставалась на месте, так как он явно был на пороге нового сердечного приступа, и я не мог допустить потерю времени на повторную интубацию), пока мы говорили, что с ним, каковы варианты развития событий и, самое главное, что будет предпринято далее. Не помню, подписал ли он документы о согласии, но его кивки и покачивание головой были совершенно ясными.

Он понимал, что с ним происходит. А вот мы поняли не сразу.

Однако постепенно ситуация прояснялась. ЭКГ на мониторе была в норме; электрическая активность сердца восстановилась. Возможно, оно даже сокращалось – слегка. Мы сильно надеялись, что клапаны открываются и закрываются в нужном порядке, обеспечивая движение крови в правильном направлении. Легкие работали. Но сердцу требовалось больше сил, чтобы делать свою работу. А пока вместо него работал наш непрямой массаж.

Пациент по-прежнему висел на волоске. Стоило нам остановиться – а это произошло еще один или два раза, пока мы до конца разобрались, что с ним творится, – как пациент терял сознание, не реагировал на наши действия и не пытался дышать. Прервись мы больше, чем на одну-две минуты, и он бы умер. Но в процессе массажа сердца он находился в сознании, реагировал адекватно и не страдал от какой-либо значимой боли. Мы ввели ему морфин, и он показал, что лекарство подействовало. В конце концов, пациент только что перенес сердечный приступ, да еще мы изо всех сил налегали ему на грудную клетку с частотой раз в секунду. Его мозг, легкие и организм в целом функционировали нормально. Не работало только сердце. И мы ничего не могли с этим поделать.

Хотя нет, кое-что могли. Например, запросить помощь.

Я не запомнил, как бежал к телефону и с кем разговаривал. Знаю, что звонил в один из госпиталей ближайшей к нам Санта-Розы, крупнейший из двух. Наверное, меня соединили с дежурным кардиологом. Точно помню, что он удивился, услышав о нашем случае. Мне сказали, что примут пациента и посмотрят, что можно сделать. Возможно, поможет внутриаортальная баллонная помпа. Такая помпа представляет собой шарик на конце катетера, который проводят в аорту (главную артерию, выходящую из сердца), через артерию в брюшной полости. Она надувается и сдувается в одном ритме с сердцем, помогая ему качать кровь.

Возникала новая проблема: как доставить пациента в Санта-Розу? Очевидно, какой бы способ перевозки мы не выбрали, кому-то придется продолжать непрямой массаж сердца всю дорогу до госпиталя.

Поначалу мы подумали про вертолет. Уже не помню, почему с ним не получилось: то ли его не оказалось на месте, то ли пространство внутри кабины было недостаточным для наших манипуляций. И то, и другое вполне вероятно.