Ангелы спасения. Экстренная медицина

Райли был владельцем и главным провизором «Аптеки Райли», расположенной в нескольких кварталах от больницы. Тогда, в конце восьмидесятых, аптечные сети уже начинали вытеснять такие вот семейные аптеки, которые работали на одном месте много лет, но, несмотря на конкуренцию, Райли отдавали предпочтение и местные жители, и наше отделение скорой помощи.

Тому имелось несколько причин: он давно работал, был знаком со всей округой и делал скидки малообеспеченным покупателям, жившим поблизости. И, самое главное, почему мы все к нему обращались, – его аптека работала до полуночи.

С сетевыми аптеками все было по-другому – по крайней мере, тогда. Днем они только и мечтали вас залучить: отличное обслуживание, натертые полы, яркие лампы, богатый ассортимент, – но стоило солнцу сесть, как лампы гасли и персонал отправлялся по домам.

Для скорой помощи такая система не годилась. У нас не было разрешения на выдачу лекарств, а количество обращений к вечеру заметно возрастало. Приемная по вечерам наполнялась кашляющими детьми, мамаши которых опасались, что у тех жар; астматиками, которым становилось тяжело дышать; пациентами с травмами; стариками с рассеянной болью в груди или в животе – «надеюсь, это просто газы». Да, иногда это и правда были газы.

В большинстве своем они испытывали неприятные симптомы на протяжении дня, но рассчитывали, что все пройдет само. Однако с наступлением сумерек жар усиливался, дыхание затруднялось, и они все-таки усаживались в машину и катили в госпиталь. В те дни – да, собственно, и потом – я считал этих пациентов особыми клиентами отделения скорой помощи и аптеки Райли.

Пожалуй, даже не аптеки, а самого Райли. Да, у него были другие провизоры, и да, иногда он по вечерам уходил домой. Но большую часть времени, после захода солнца, если кому-то требовался антибиотик или новый ингалятор от астмы, и я звонил в аптеку, чтобы их заказать, мне отвечал Райли лично.

Поэтому однажды, через пару лет телефонных переговоров, я решил, что настало время нам встретиться лицом к лицу. В конце концов, я не только врач – я еще и пациент. Мне тогда было около сорока, и, как у большинства моих пациентов, у меня имелись некоторые проблемы с холестерином и артериальным давлением, так что мне тоже требовалось покупать лекарства. Не помню, в какую аптеку я обычно обращался. Но помню, что как-то вечером, после привычной пары звонков Райли, я вдруг осознал, что должен сказать ему, как важна для людей его работа. Так что, несколько дней спустя, отработав смену, я подъехал к его аптеке, вошел, держа рецепты в руке, и поздоровался.

Поначалу чувства у меня были смешанные. Райли совсем не походил на провизора, каким его обычно себе представляешь, да и я вряд ли выглядел, как врач – скорее, как хиппи из шестидесятых, с длинными волосами и бородой, – и говорил с калифорнийским акцентом.

Райли напомнил мне стариков из фермерских городков Америки, которые сидят на крыльце в рабочих комбинезонах, скрывающих брюшко, курят сигары и травят байки. Правда, он курил не сигару, а сигарету. Он вообще постоянно курил; в то время еще не было запрета на курение в магазинах и учреждениях здравоохранения. Райли продавал табак и использовал его по назначению. Таков уж он был.

Это не подразумевает его непрофессионализма – совсем наоборот. Аптека, хотя и старенькая, была очень чистой и отлично оборудованной, в ней всегда находилось то, что требовалось пациентам. И в этом тоже был весь Райли.

Мы пожали друг другу руки, я протянул ему рецепты, и мы немного поговорили, пока он искал для меня лекарства. Мы сразу почувствовали друг к другу приязнь. Разговор зашел о семьях, потом о пациентах.

В конце концов, они у нас были общими: те, кто в качестве лечения прибегал к редким визитам в скорую помощь, причем в основном по вечерам. Конечно, это были люди небогатые. Мы оба знали, что они честные работяги, которые любят свои семьи и трудятся на благо общества. Получается, нас роднило то, что мы оба считали помощь таким людям делом благородным.

Поэтому, после этой первой встречи, я раз в пару месяцев стал заезжать к Райли, чтобы купить лекарства и поболтать, а первоначальное чувство неловкости быстро прошло. Однажды я спросил, не пытались ли его когда-нибудь ограбить. Аптека работала до полуночи, он практически всегда находился в ней один, и в кассе имелись кое-какие деньги. Его это не пугает?

Помню его улыбку, спокойную и бесстрашную.

– Нет, – ответил он. – У меня кое-что есть.

Он протянул руку, вытащил из-под прилавка короткоствольный револьвер и показал его мне. Расспрашивать дальше я не стал. Просто кивнул и сказал какую-то банальность, типа «а, теперь понятно». Он вернул револьвер под прилавок, мы еще немного поговорили, пока он давал мне лекарства, и я уехал.