Англичанка на велосипеде

Что и говорить, Эмили стала другой. Она больше не пряталась (раньше ее часами нельзя было найти, иногда вплоть до позднего вечера), испуганная выстрелами охотников, преследовавших лисиц до самых границ поместья, не боялась снега, как в первые годы, когда страшилась до такой степени, что приходилось заколачивать досками окна комнат, где она находилась, — в Пробити-Холле, как и в большинстве английских домов, не было ставен. Если даже она не видела снег, то слышала, как он большими глыбами соскальзывал вниз с крыши и падал с мягким шумом; и главное — она его чувствовала: узнавала его особый запах, порой странно отдававший смолой, — не оттого ли, что снег дольше всего задерживался на раскидистых лапах сосен?

Эмили никогда не упоминала в разговоре о ручье Вундед-Ни или о церкви Пайн-Риджа, но Джейсон знал, что она предпочитает ни с кем не делиться своими горестями и радостями, разве что во время многолюдных сборищ — она обожала праздники, устраиваемые в Чиппенхэме, особенно с танцами, где веселилась от души, выучив на память мелодию «Фантазии мистера Лейнса», которую она порой напевала по-другому — торжественно, медленно и печально; или похорон, на которые любила ходить, даже если ее и не приглашали, готовясь к ним с тем же волнением, что и к вечеринке, украшая шляпу темными цветами: почти черными георгинами, либо темной сиренью — или лиловатыми ягодками, если сезон цветов миновал. Даже если покойный был ей незнаком, как, собственно, в большинстве случаев, она последней покидала кладбище, напевая свою «Фантазию» возле могилы, которую дорожный рабочий Гас Россфорд только что засыпал.

Джейсону вдруг пришло в голову, что даже если велосипед, подобно лошади, и не позволяет гарцевать с одинаковой легкостью через поля и мелкий кустарник, то управляется он сходным образом: нажимая на педали, Эмили могла задать своему механическому коню скорость галопа (в «Чиппинг кроникл» он как-то видел рисунок Томаса Уорта[66], на котором был изображен велосипед 1878 года, опережавший чистокровную лошадь, скакавшую во всю прыть) или заставить его повернуть, манипулируя рулем, как всадник поводьями; и хотя велосипед не был приспособлен для того, чтобы брать препятствия, Джейсон вспомнил, как однажды снимал для «Велосипедного клуба Халла и Восточного Йоркшира» одну из первых гонок по пересеченной местности[67], и словно вновь увидел, как спортсмены с налета легко преодолевали поросшие травой холмы и пригорки, чтобы, используя их в качестве трамплина, перемахивать через рытвины и покрытые на дне жидкой грязью овраги.

4

Эмили получила велосипед за две недели до свадьбы.

Ровно столько, счел Джейсон, могло ей потребоваться, чтобы научиться грациозно садиться в седло и спускаться с велосипеда, уверенно кататься, не теряя равновесия, и научиться правильно тормозить, чтобы не вылетать вперед через руль.

Больше всего на свете желая, чтобы Эмили не испытывала никаких неудобств, связанных с замужеством, Джейсон надеялся, что на следующий же день после свадьбы она будет способна воспользоваться той новой свободой, что подарит ей велосипед.

Вечером они, как всегда, поужинали гороховым супом с ломтиками сала, омлетом с дикой петрушкой и мясным салатом под соусом грейви[68], красной смородиной и сыром стилтон.

Затем миссис Брук внесла и поставила посреди столовой нечто в серой оберточной бумаге, украшенное спереди и сзади большими розочками из красной ленты.

Эмили начала распаковывать подарок, и по мере того как девушка освобождала непонятный предмет от оболочки, ее удивление все больше возрастало. Она не поняла его назначения, настолько сама идея велосипеда была ей чужда.

Чрезмерная субтильность предмета внушила ей мысль, что сейчас перед ней окажется скелет лошади.

В то время как миссис Брук крепко держала руль, зажав колесо между ногами, Эмили впервые попробовала влезть на велосипед.

— Пожалуйста, установите правую педаль на две трети от ее максимальной высоты, миссис Брук, очень вас прошу, — давал указания Джейсон. — Теперь, Эмили, легонько подайся вперед всем телом, одновременно нажимая на педаль, ту, что находится в более высоком положении. Да отпустите же вы, миссис Брук! Посмотри, Эмили, видишь, что правая педаль опустилась, а левая поднялась? Ну что, готова, девочка?

— Готова, — без особой уверенности произнесла она.

Эмили провела языком по пересохшим губам. Щеки ее порозовели. Первым же движением машину вытолкнуло вперед футов на тридцать[69], так что она проехала от середины столовой до начала коридора, ведущего в буфетную. Совсем немного — и все же от езды волосы девушки разметались в стороны.

— Пока не садись на седло, — сказал Джейсон. — Поставь левую ногу на педаль в высоком положении и снова пусти велосипед, слегка нажав на педаль, так чтобы она сделала полоборота. И проедешь еще шестьдесят футов.

— Чудо! — воскликнула миссис Брук, поспешив открыть дверь в коридор, в другом конце которого находилась кухня, куда и устремилась Эмили на своем черном велосипеде.