Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

Требует рассмотрения еще один внутренний вопрос. При Нортумберленде, как и при Марии, юристы общего права добивались ограничения слушаний дел о правах на владение землей исключительно судами общего права. Их позиция заслуживает большего внимания, поскольку она характеризует консерватизм, господствовавший в 1550-х годах. Выступая на заседании Тайного совета в октябре 1551 года, Винчестер согласился, что иски «в ущерб общему праву» не следует больше принимать в Суд Звездной палаты, Суд лорд-канцлера и Суд по ходатайствам[572]. На самом деле потребовалось десятилетие, чтобы осуществить эту перемену на практике. Поначалу юристы руководствовались профессиональным эгоизмом: при Уолси клиенты в таких количествах перетекали из старых судов в суды лорд-канцлера и Суд Звездной палаты, что Суд королевской скамьи отбивался, разрабатывая процедуры по образцу Суда лорд-канцлера, которые позволяли истцам начинать свои тяжбы без судебных приказов и с самого начала налагать арест на ответчиков. Однако при Марии кампания приняла почти идеологический оттенок, когда лорд-канцлеры с духовным саном (Гардинер, 1553–1555; архиепископ Хит, 1556–1558) имели возможность рассматривать дела о правах на владение землями (бывшими церковными землями?) по правилам, а не по статьям общего права. Хотя причинная связь предположительна, такой подход вполне соответствует требованию Винчестера управлять казначейством согласно «старому курсу». Он бы обязал казначейство везде применять бухгалтерские методы общего права, а не методы, бывшие результатом йоркистско-тюдоровского эксперимента по «доходам от землевладения», которые оспаривали юристы в 1509 году.

Последние месяцы правления Марии были напряженными. Острый дефицит продуктов в 1555–1557 годах стал причиной недоедания и даже голода. Сопротивляемость к болезням понизилась, и уровень смертности взлетел во время эпидемий гриппа 1556–1560 годов. Численность населения упала примерно на 200 000 человек. Протестанты посчитали эти события карой Божьей существующему режиму, а католики – наказанием за «мятежный ропот против наших королевских властителей, поставленных Богом». Повсюду ходили слухи о подстрекательстве и назревающем бунте: говорили о предполагаемых покушениях, заявляли, что Эдуард VI выжил, рассказывали о каком-то восстании в Кембридже и еще об одном в местечке Яксли графства Саффолк, шептались даже о заговоре по подмене наследника. Элис Первик из Лондона осудили за слова: «Ее королевское величество не беременна, другая леди носит ребенка, и, когда ее ребенок родится, его назовут ребенком королевы». Имперский посол сравнил «оппозицию» с Гидрой, у которой постоянно отрастают новые головы. Филипп советовался с астрологами, ему сказали, что в Англии ожидается крупный мятеж. К тому же пугал заговор, планировавшийся сэром Генри Дадли (март 1556 года) в пользу Елизаветы: в заговоре участвовали ключевые чиновники, например капитан Ярмутского замка, а также несколько протестантских джентри, кроме того, попытка заговорщиков найти средства, ограбив казначейство, почти удалась[573].

Решающее значение, однако, имела внешняя политика. Хотя дипломаты Габсбургов и Валуа, заключившие Восельское перемирие (6 февраля 1556 года), отвергнув посредничество англичан, получили передышку, военный конфликт возобновился, когда Альба захватил папские области. Филипп по этой причине в марте 1557 года вернулся в Англию, чтобы добиться от Марии объявления войны. В действительности значимость помощи Англии перевешивала ценность ее боеспособности, частично потому, что честь Филиппа оказалась под угрозой, а частью поскольку Испания была банкротом: доходы были растрачены на три года вперед, а займы стоили 54 %. Однако самый последовательный сторонник Филиппа, Гардинер, умер в ноябре 1555 года. За исключением Пэджета и, по всей видимости, Арундела и Пембрука, члены Тайного совета воздержались от вступления в войну, которое стало оправданным только в конце апреля 1557 года, когда протестантский изгнанник Томас Стаффорд «вторгся» в Англию с двумя кораблями и от силы сотней людей. Он высадился в Скарборо, взял замок и объявил себя «протектором королевства». Хотя 28 апреля его разбил граф Уэстморленд, Стаффорда предположительно поддерживал Генрих II Французский. Соответственно, когда Мария переговорила со своими тайными советниками по отдельности, 7 июня война была объявлена. Но главный аргумент в пользу этого решения – что угроза внешнего врага может объединить расколотую правящую элиту – оказался блефом. Действительно, некоторые видные изгнанники и противники режима командовали английскими войсками, среди них три выживших сына Нортумберленда – Гарри (убит при Сен-Квентине), Эмброуз и Роберт (впоследствии граф Лестер). Однако в итоге война принесла Марии лишь унижение[574].