Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

Если обратиться к набору священников и сбору пожертвований, то ясно, что Реформация сопровождалась падением авторитета священнослужителей; в результате появлялось все меньше кандидатов на место викария, а завещания в пользу церкви находились на максимальном уровне в 1510-е годы, но после тех лет быстро сократились[676]. С учетом инфляции религиозные пожертвования стремительно снижались с общей суммы £81 836 в 1501–1510 годах до £26 598 в 1531–1540, £5354 в 1551–1560, £2534 в 1571–1580 и £1790 к 1591–1600 годам[677]. «Книга общих молитв» отняла у народа «чудо»: священники больше не обладали квазимагической властью; их роль ограничилась толкованием Библии, хотя большинство не имеющих университетского образования священников были не в состоянии прочесть проповедь, а большинство выпускников университетов хорошо знали труды Аристотеля, но не богословие или этику. В юго-западных графствах постоянно не хватало лицензированных проповедников, к 1561 году в Девоне был всего лишь 21 проповедник, а в Корнуолле – восемь. Несмотря на все усилия протестантов, церковное просвещение ограничивалось в основном публичным чтением официальных гомилий (то есть подготовленных проповедей для чтения в церкви) и предписаний при полном отсутствии интереса паствы[678]. Хотя в епархии Вустера доля выпускников университетов среди викариев возросла с 19 % в 1560 году до 23 % в 1580-м и 52 % к 1620 году, факт остается фактом: едва ли половина приходских священников (включая образованных) к 1603 году имела лицензию на чтение проповедей. В Лондоне к 1603 году почти все священники были людьми образованными, и во всех южных графствах доля выпускников университетов росла. Однако на севере положение оставалось критическим вследствие бедности приходов – в епархиях Йорка и Честера, например, менее трети духовенства имело образование даже в 1592–1593 годах. В 1584 году архиепископ Уитгифт полагал, что только 600 церковных приходов имеют доход, достаточный для привлечения викария с университетским образованием[679]. Тем не менее викарии, побуждающие читать Библию преимущественно неграмотную паству или заменяющие древние обряды и общинные торжества и развлечения проповедями, пороча традиционные празднества и молебственные «чудеса», могут быть так же непопулярны, как «молчаливые псы». Усердных священников точно так же, как праздных или некомпетентных, обвиняли в плохом управлении общиной, дурных манерах и сексуальных прегрешениях – привычные дореформационные обвинения.

Таким образом, в конце XVI века существовало и широко распространенное безверие, и религиозность, это отмечали также итальянские писатели периода Контрреформации. То, что церкви были пусты, а места развлечений полны людей, было обычным явлением. Молодых людей в елизаветинские времена привлекали травля медведей, игры, духовые инструменты, танцы, стрельба из лука и футбол. Танцы считались особенно губительными: это притягивает «молодых друг к другу вместо проповеди и молитвы, поэтому они остаются в невежестве». Охота, игра в шары и футбол отвлекали мужчин всех возрастов; футболисты в Грейт-Бэддоу (графство Эссекс) так допекли викария в 1598 году, что он конфисковал у них мяч[680]. Николас Бэкон спрашивал парламент в 1563 году: «Как получилось, что простые люди страны повсюду так редко ходят на общую молитву и богослужения?.. И мы приняли закон, чтобы помочь делу… но до сих пор ни один человек, да, ни один человек – пусть почти ни один – не увидел применения этого закона»[681]. Он имел в виду наказания, предусмотренные Актом о единообразии за непосещение церкви по воскресеньям и религиозным праздникам. Нарушители должны были получать церковные «порицания» и платить за каждое непоявление штраф один шиллинг на нужды бедных[682].