Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

На общем поле закона и порядка от тайных советников и мировых судей ожидалось, что они будут брать на себя ответственность без специального мандата. Типичной для того времени была реакция мирового судьи Лестершира, который рассказал Уолсингему в апреле 1582 года: «На нашей последней выездной сессии… взяли человека, который подозрительно бродил по нашему графству. …Я нашел его настолько умным, что посчитал необходимым известить лордов Тайного совета Ее Величества»[748]. Подобные стихийные инициативы в графствах отчасти были результатом тактики Кромвеля в 1530-е годы. Кромвель укрепил впечатление постоянного правительственного надзора, которое его преемники унаследовали и использовали. Однако при Елизавете опасения по поводу бродяжничества и рекузантства держали советников, мировых судей и сельских констеблей в постоянном напряжении. В частности, политические заговоры 1570-х и 1580-х годов поощрили принятие интенсивных мер безопасности, разработанных для пресечения подстрекательства к мятежу и бунтам. Когда иезуит Джон Джерард приехал в Англию, он при любой возможности избегал дорог, пока не купил лошадь, поскольку «людей, путешествующих пешком… часто принимали за бродяг и могли арестовать»[749]. Он проехал верхом едва ли две мили, как столкнулся с «дозором» для «непорядочных личностей» на окраине деревни. Ему удалось убедить местного констебля, что он «честный малый», хотя со временем его схватили и пытали под наблюдением Тайного совета.

Темная сторона елизаветинского соблюдения правопорядка, конечно, состояла в применении пытки. Да, сначала нужно было получить официальный ордер Совета, в котором указывались имена жертв и перечислялись их предполагаемые преступления. Однако правление Елизаветы – период, когда в Англии наиболее широко использовались пытки. Из 81 задокументированного случая с 1540 до 1640 года 53 (65 %) произошли именно при Елизавете. До 1589 года пытали в Тауэре, а в 1589–1603 годах – в тюрьме Брайдуэлл в Лондоне, где имелись специальные орудия. Большинство жертв составляли католические заговорщики, иезуитские священники и рекузанты. Лишь в четверти случаев пытали рядовых преступников, поскольку пытки редко использовали, чтобы получить сведения, нужные для подтверждения обвинений в суде, к ним прибегали для выяснения «правды» о сообщниках в делах об угрозе мятежей. Многие елизаветинские жертвы подлежали бы применению мер государственной безопасности и по нормам последующих правительств. Однако некоторые из них стали жертвами официальной истерии. Например, несчастного «пророка» Уильяма Хэккета, который в 1591 году влез на повозку на главной оживленной улице Лондона и объявил себя Иисусом Христом, пытали, приговорили и казнили[750].

В умах тюдоровских советников и мировых судей не было четкой границы между администрацией и юстицией. Следуя моделям, введенным Уолси и Кромвелем, елизаветинский Тайный совет использовал судей выездных сессий в качестве не предусмотренных законом контролеров местных магистратов. Судей инструктировали в Звездной палате перед выездом на сессии, проводившиеся дважды в год, и им надлежало оценить работу суда и результативность мировых судей в их районах, а затем доложить Берли и Совету. Этот порядок был особенно ценен для Тайного совета во времена до того, как система лейтенантства стала постоянной. Вдобавок к укреплению исполнения уголовного законодательства в пределах их официальных полномочий судьи выездных сессий действовали как неофициальные агенты короны, контролируя, насколько обеспечивается выполнение политики Совета и как поддерживается закон и порядок местными судами[751].

И наконец, Тайный совет сам действовал как квазисудебный орган. Поскольку в 1530-е годы Совет Генриха VIII разделился на составные части (Тайный совет и Суд Звездной палаты), он уже не был судебным органом, однако в качестве высшего исполнительного органа продолжал расследовать случаи подстрекательств к мятежу и государственной измены, а также исполнять другие функции, соответствующие его положению. Конечно, его постоянно засыпали излишними петициями и частными делами, которые по большей части Совет беспощадно передавал в обычные суды. Однако дела, касающиеся безопасности режима, крупных экономических преступлений, международного права или гражданских волнений, расследовались там же, хотя официальные судебные слушания обычно проводились в других местах. Кроме того, чиновников, обвиняемых в злоупотреблении служебным положением, и лиц, о которых сообщалось, что они препятствуют отправлению правосудия, обычно призывали к ответу либо в Тайном совете, либо в Суде Звездной палаты[752].