Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

Парламент, в отличие от Тайного совета, не был постоянно действующим институтом. За 44 года правления Елизаветы десять созывов парламента провели 13 сессий, в целом продолжавшихся 126 недель[753]. На самом деле 26 отдельных календарных лет прошли без единой парламентской сессии[754]. Другими словами, при Елизавете парламент заседал в среднем всего три недели в год, или 5,5 % времени ее правления. Более того, Елизавета гордилась этим. В 1593 году лорд – хранитель Большой государственной печати Пакеринг информировал палаты лордов и общин: «Ее Величество не склонна созывать ассамблею своего народа в парламенте, делает это редко и только по объективным, важным и серьезным основаниям». Из-за сложностей поездок в Лондон и Вестминстер эта позиция находила отклик в сердцах людей. Как объяснял сэр Томас Смит: «Чего может желать государство, кроме мира, свободы, спокойствия, невысоких налогов и редких парламентов?..»[755]

Работая во Франции над книгой «Государство Англия» в 1565 году, Смит перечислил функции парламента:

Парламент отменяет старые законы, принимает новые; отдает приказы по делам прошлым и тем, что предстоят; корректирует привилегии и собственность частных лиц; признает законными внебрачных детей; устанавливает формы религии; вносит изменения в стандарты мер и весов; устанавливает порядок наследования престола; определяет сомнительные права, по которым еще не приняты законы; назначает субсидии… налоги и пошлины; объявляет самые широкие амнистии и освобождения; восстанавливает в правах как высший суд; осуждает или оправдывает тех, кого государь отправит в этот суд…[756]

Общественное и частное право, налогообложение, объявление вне закона, а также его отмена, другая законодательная деятельность, например законы об амнистии, составляли основную работу парламента. Когда Смит говорил о «консультациях», имея в виду обдумывание и обсуждение, он делал это исключительно в контексте законодательной процедуры – прения, при необходимости внесение поправок и одобрение биллей в обеих палатах перед их представлением на утверждение монарха.

Некоторые историки, напротив, утверждают, что при Елизавете парламент стал политизированным. По их мнению, рядовые члены парламента, особенно пуритане и юристы общего права, высказывали свою «оппозицию» консерватизму королевы. Однако такая трактовка наделяет палату общин предвзятостью и отрицает влияние палаты лордов в аристократическую эпоху. Эта точка зрения неверно предполагает, что в XVI веке превалировала «состязательная политика». Действительно, королевские потребности и давление сверху обеспечили, что количество членов палаты общин выросло с 296 человек при Генрихе VII до 302 к 1512 году, 349 – к 1545, 389 – к 1553, 402 – к 1559, 438 – к 1571 и 462 – к 1586 году[757]. Состав елизаветинской палаты лордов колебался между 75 и 88 членами (90 присутствовало только в 1572 году). Однако численность сама по себе не определяла политического веса. Те, кто кладет в основу своих доводов «подъем» палаты общин, смотрят на тюдоровский парламент с точки зрения детерминистской интерпретации истоков гражданской войны и междуцарствия. Ища истоки конфликта эпохи Стюартов в так называемой «подготовке к будущему величию» елизаветинской палаты общин, ведущий представитель этой позиции пришел к фабрикации «пуританского хора», якобы действующего внутри парламента первых елизаветинских созывов; к постулированию несуществующих связей между развитием парламента и пресвитерианским движением; к утверждению, что политические разногласия обсуждались на дебатах в палате общин, а не при дворе и в Тайном совете; к ложному представлению Томаса Нортона, Уильяма Флитвуда и Питера Уэнтворта как предшественников сэра Джона Элиота и Джона Пима[758].