Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

Энтони был ценным приобретением, поскольку его связи, особенно во Франции, помогли ему организовать для Эссекса разведывательную службу, позволившую графу знать о развитии событий за границей не хуже Сесилов. Он завербовал Томаса Филлипса, бывшего главного сотрудника и начальника тайных агентов Уолсингема, котрый под прикрытием должности чиновника лондонской таможни снабжал Эссекса информацией. Действительно, Бэконы отличались проницательностью; их замысел состоял в том, что Эссекс (пользуясь положением королевского конюшего) будет доставлять полученные от Филлипса данные непосредственно Елизавете, таким образом обосновывая свои притязания на место государственного секретаря взамен Уолсингема. Это было ловкой атакой на Сесилов в сердце их власти, и она достигла цели в той мере, что Елизавета действительно ввела Эссекса в Тайный совет, хотя ее решение могло также строиться на ее привычке уравновешивать разные точки зрения[1123]. Эссекс не прислушался к прозорливому совету Фрэнсиса Бэкона поменять военную ориентацию на гражданскую в соответствии с общим мнением в Тайном совете. Несмотря на то что его борьба с Сесилами в основном концентрировалась на соперничестве за контроль над патронатом и политикой, принципиальным аспектом была внутренняя расположенность Эссекса к военным действиям, тогда как Сесилы выступали за мирное (основанное на законе) гражданское правление. Действительно, граф твердой рукой распространил бы на Англию в военные годы правления Елизаветы (а возможно, и далее) методы управления, с большей готовностью принятые в Ирландии: прямой (то есть жесткий) подход к администрации через использование военного положения, произвольного налогообложения и скорее военного, чем гражданского покровительства. Разницу не следует преувеличивать. Эссекс действовал одновременно и на военном, и на гражданском фронте, убеждая последних двух лордов – хранителей Большой государственной печати Елизаветы, Пакеринга (1592–1596) и Эгертона (1596–1603), включить его протеже в коллегии мировых судей и стремясь их продвинуть в порядке очередности, принятой в комиссии. Однако он считал, что войной должны руководить генералы, а не гражданские, и приравнял мнение Бэкона к судебной уловке, сказав, что это говорит его «мантия», а не разум. По сути, Эссекс видел себя «военным человеком», связанным кодексом чести аристократа и рыцарскими правилами, которые чужды общему праву. Он думал, что общее право строится на сравнении для простоты, удовольствия, выгоды и педантизма[1124]. Эссекс выяснял французскую антитезу между noblesse d’épée (дворянством шпаги) и noblesse de robe (дворянством мантии). Тогда как во Франции именно военное дворянство главенствовало в Королевском совете и управляло провинциями в качестве губернаторов, то в Англии руководили гражданские магистраты. Однако именно французская корона обеспечивала баланс между «шпагами» и «мантиями», и не будет слишком смелым сказать, что конечной целью Эссекса в соперничестве с Сесилами было изменение этого баланса в Англии. Отсюда его повторяющиеся упоминания о правах по «закону природы», под которым он понимал свое убеждение в праве аристократии прибегать к насилию при защите чести и стремлении к «законным» политическим целям. В этом смысле введение постоянной базы системы лейтенантства в 1585 году помогло графу, ему удалось привлечь на свою сторону более 12 заместителей лейтенантов из таких отдаленных графств, как Стаффордшир, Сассекс и Вустершир. Кроме того, он пользовался поддержкой полковников, капитанов и других офицеров, служивших под его началом в сухопутных и морских эспедициях. И наконец, его обожали теряющие доходы семьи древних родов, которые видели, что их освященному временем месту в провинциальной иерархии угрожают семьи парвеню, поднявшиеся на доходах от карьеры в судах, при дворе или в лондонском Сити[1125].