Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

Следует или нет приписывать Уолси крах герцога Бекингема, неясно. С него нужно снять обвинения в ведении систематической вендетты против старинной аристократии, но Бекингем вряд ли принадлежал к тем вельможам, которые с трудом приспосабливались при Тюдорах к новым для себя ролям придворных и слуг короны[181]. В 1510 году Бекингем подал петицию о восстановлении в высокой наследной должности констебля Англии, но получил разрешение только в день коронации Генриха VIII. Четыре года спустя он выиграл судебную тяжбу, когда судьи признали, что он имеет два поместья в Глостершире в силу должности констебля, поэтому король, когда пожелает, может пригласить его к исполнению обязанностей. Однако Генрих VIII предпочел оставить должность незанятой. (Согласно старой баронской теории, высший стюард, констебль, и граф-маршал, или оба вместе, могли «искоренить» дурных советников и даже налагать условия на короля.) Поэтому король отказался призывать герцога на должность, которая, как он выразился, была «очень высокой и опасной»[182]. Таким образом, Бекингем одержал пиррову победу. Возможно, подобно Карлу, герцогу де Бурбону, коннетаблю Франции, он принадлежал к тем, кто ощущал противоречие между своим положением герцога и королевской политикой, которая была рассчитана на обеспечение честного подчинения тех, кого все больше рассматривали как «пережитки феодализма». А может, подобно некоторым французским аристократам, он затруднялся из-за своего положения в обществе отождествлять себя с королевской властью и извлекать выгоду из членства в Тайном совете. В любом случае после нападок в Звездной палате на своего слугу сэра Уильяма Балмера за то, что тот носил герцогскую ливрею в присутствии короля в октябре 1519 года, Бекингем, по слухам, ворчал по поводу королевских советников. А в ноябре он якобы высказывал угрозу, позже ему приписанную, что убил бы Генриха VIII, как его отец был готов убить Ричарда III.

Тем не менее если Уолси добивался гибели герцога Бекингема, хотя для такого заключения нет веских доказательств (на самом деле первый министр предпринял по меньшей мере одну попытку направить герцога на безопасный путь), то Бекингем сыграл ему на руку. Династическое тщеславие герцога и провокационное напоминание ускорили полный разрыв с Генрихом VIII. Когда в феврале 1521 года он попросил разрешения посетить свои поместья в Уэльсе, имея при себе 400 вооруженных солдат, ситуация вызвала слишком сильные воспоминания о выступлении его отца против Ричарда III. Генрих VIII тайно написал Уолси: «Я бы хотел, чтобы вы внимательно следили за герцогом Саффолком, герцогом Бекингемом, милордом Нортумберлендом, милордом Дерби, милордом Уилтширом и прочими, кого вы считаете сомнительными»[183]. Что бы ни замышлялось, все завершилось судом над Бекингемом и его казнью за измену. Ибо, надлежащим образом он был осужден или нет, дело Бекингема входило в ряд немногочисленных государственных судебных процессов периода правления Генриха VIII, где жертва несомненно была виновна в главном преступлении, в котором ее обвиняли. Если дело Бекингема было спорным и огорчило Томаса Мора, то только потому, что свидетельствовали против герцога его недовольные слуги, и доказательства вины не удовлетворили бы современный суд общего права[184].