Английская мята

— А ее поведение в тот вечер не показалось вам странным?

— Нет, когда у Робера были посторонние, она обычно и рта не раскрывала. Она ведь призналась сама, по доброй воле, никто ее не принуждал. Когда полицейский повторил мою выдумку, будто убийство было совершено в лесу, то сперва она сказала, что это было вовсе не в лесу, несколько раз повторила, так и не кончив фразы, а потом призналась во всем, от начала до конца.

— И как же прозвучало это признание?

— Она сказала: «Это было вовсе не в лесу, я убила Марию-Терезу Буске в погребе в четыре часа утра». До самой смерти не забуду этих слов.

Вы что, думаете, это моя ошибка насчет места преступления и вынудила ее сознаться во всем?

— Думаю, да. По-моему, не соверши вы этой ошибки, она бы и вправду отправилась в Кагор.

— А если бы весь рассказ полицейского был выдуман, от начала от конца?

— Сдается мне, и в этом случае она все равно бы уехала в Кагор. У нее не было бы никаких причин встревать в разговор. Ваши гипотезы, верные поначалу, неожиданно сбили ее с толку, и она не смогла устоять перед соблазном восстановить истину.

— В общем, все выглядит так, будто это я своими словами «в лесу» и выдал ее полиции, вы это хотите сказать?

— Думаю, рано или поздно полиция все равно напала бы на ее след.

— Я вот тут говорил вам, что думал, будто Мария-Тереза уехала, потому что устала от нас, помните?

— Да, припоминаю.

— Так вот, это была правда, да не совсем. А полная правда такова: мне тогда показалось, что Мария-Тереза устала от нее, Клер, а вовсе не от меня. Что ей попросту надоело нянчиться с человеком, который не способен по достоинству оценить все ее старания. А уж про меня-то она такого не могла подумать.

— Как вам живется в гостинице?

— Неплохо. Признайтесь, в глубине души вы подозреваете, что я желал этой трагедии, чтобы избавиться от Клер, ведь так?

— По правде говоря, да.

— Но кто бы тогда ухаживал за мной, кто бы после смерти Марии-Терезы готовил еду и присматривал за домом?

— Нашелся бы кто-нибудь другой. Вы же сами сказали. Впрочем, так ведь оно и случится на самом деле. Вы купите себе новый дом и наймете новую прислугу, разве нет?

— Да, пожалуй. Мне бы хотелось, чтобы вы пошли до конца и высказали все, что у вас на уме. Я готов поверить всему — не только о других, но и о себе самом.

— Думаю, вам хотелось избавиться не только от Клер, но и от Марии-Терезы тоже — по-моему, на самом деле вы хотели, чтобы из вашей жизни исчезли обе эти женщины, вы хотели остаться в одиночестве. Должно быть, вы мечтали, чтобы наступил конец света. Вернее, чтобы началась новая жизнь. Но так, чтобы она досталась вам даром.

III

— Клер Ланн, скажите, вы давно живете в Виорне?

— С тех самых пор, как уехала из Кагора, не считая двух лет в Париже.

— После того, как вышли замуж за Пьера Ланна?

— Да, с тех пор.

— Детей у вас нет?

— Нет.

— Вы не работаете?

— Нет.

— А где вы работали в последний раз?

— Уборщицей в коммунальной школе. Убирала классы.

— Вы подтверждаете, что признались в убийстве своей кузины, Марии-Терезы Буске?

— Да.

— Вы также подтверждаете, что у вас не было сообщников, не так ли?

— …

— Я хотел сказать, вы действовали в одиночку?

— Да.

— Вы по-прежнему настаиваете, что ваш муж понятия не имел о том, что вы совершили?

— Откуда бы ему знать? Я разрубила ее на куски и вынесла из дому ночью, пока муж спал. Он даже не проснулся. Не пойму, чего вы от меня хотите.

— Поговорить с вами.

— Об убийстве?

— Да, об убийстве.

— Тогда ладно.