Английская поэзия XIV–XX веков в современных русских переводах (билингва)

Он гнал меня по лабиринтам духа,
Он гнал меня по анфиладам лет,
Он гнал меня и днем, и ночью, глухо
Нависшей. Я пытался спутать след.
Нырял в туманы слез и дебри смеха.
На упованья пик
Карабкался, но вмиг
Срывался в пропасть, где спасенья нет.
Я поступи неспешной слышал эхо —
Предвосхищенный им,
Он был неотвратим.
И грозный Голос ударял мне в темя,
Опережая звук
Шагов — источник мук:
«Меня предавший — будет предан всеми!»

Провел я час-другой

В сиянье окон, забранных решеткой,
Просил себе убежища, изгой.
(Его Любви боялся я некроткой,
Навстречу — ни ногой,
Его обряща — поступлюсь всем прочим.)
Но каждое окно, став средоточьем
Его вниманья, запиралось вмиг.
Бежать Любви мой Страх меня подвиг.
Взыскуя на краю земли опоры,
У золотых стучался я ворот
И звезды звал, но не открылся вход,
Не лязгнули затворы.
Серебряные гавани луны
Закрылись. Я — к Рассвету: «С вышины
Засыпь меня пурпурными цветами!»
И — к Вечеру: «Тенями
Укрой меня! Пройдет погоня мимо!»
Я шел на подкуп слуг его, но те,
Сочувствием к Хозяину хранимы,
Подстроили обман неуловимый
И стали за изменником следить.
Я ветру в гриву жесткую вцеплялся,
Всех быстрых умолял о быстроте,

Но бесполезна прыть

Была моя: дозор за мною мчался.
Летел на колесницах громовых
В саваннах голубых,
Зрачками я ловил зарничный блик.
Бежать Любви мой Страх меня подвиг.
А Он путем своим
Шагал, неуловим.
И снова Голос ударял мне в темя,
Перекрывая звук
Шагов — источник мук:
«Меня изгнавший — изгнан будет всеми!»
Молчали лица женщин и мужчин,
Не ведая причин
Моих скитаний; только тихий свет
В глазах ребенка мне сулил ответ.
В них было, было что-то для меня!
Я к детям подходил при свете дня,
Как будто стать участником игры
Утаскивал их ангел за вихры.
И я взмолился: «Призываю вас,
Благие дети Матери-Природы,
Кто населяет воды,
И землю, и эфир!
Хочу дружить я с вами!
Устроим пир,
Омытые власами
Родительницы нашей!
Скрепим сострастье чашей
Живительного дня,
Дворец заполоняя
Со стенами — ветрами
И твердью — потолком!»
И стало так. Я, знанием влеком,
Разворошил вязанку тайн Природы:
Пернатых шла строка
По небу, как морщина,
Кипящая пучина
Плевала облака.
Я зрел кончины, роды,
И взлеты, и падения. Они
Сознание мое формировали,
Деля с Природой радости-печали.
Я к вечеру мрачнел,
Когда она огни
Вокруг дневного теплила одра.
Я хохотал с утра.
И, с небом разделяя боль,
К его слезам подмешивал я соль
Слезы своей земной.
Когда на алтаре два сердца билось —
Заката и мое,
Мне улыбалось бытие,
Но и тогда я чувствовал немилость.
Вотще слеза катилась по щеке —
С Природой не нашли мы пониманья,
Я с нею — на словесном языке,
Она со мной — на языке молчанья.
Но если бы рывком
Она бы совлекла
С груди лазурные покровы,
Я припадал бы снова
И снова к праисточнику тепла
И жажду утолил бы молоком.
За мной, за мной одним
Он шел, неотвратим!
Всё тот же Голос ударял мне в темя,
Перебивая звук
Шагов — источник мук:
«Меня отвергший — отвергаем всеми!»

Любовью развалил Ты мой доспех!

Я на колени пал,
И слаб и мал,
И сон меня сковал.
Проснувшись, я увидел без помех
Себя безмолвным, спящим, обнаженным.
И в безрассудстве юных сил
Замолотил
Неудержимо по часам-колоннам.
И жизнь моя исчезла на глазах
Под грудой лет, как под упавшей тучей.
Дни таяли, в меня вселяя страх,
Как блики света на воде текучей.
Каким запятнан я грехом?
Теперь не раскачать ленивым взмахом
Мне шар земной, подвешенный брелком
К запястью на сплетении фантазий, —
Земного горя груз нарушил связи.
Любовь твоя — сорняк,
Прекрасный амарант, цветам не враг,
Опричь моих. Конструктор мирозданья!
Ответь, зачем
Ты хочешь сжечь дотла
Посадку, что рука твоя блюла?
Фонтан моей души остался нем.
И только праха слышится шуршанье.
И только слезы в глубине стоят.
И мыслей каплет яд
С ветвей рассудка горестных. Как можно
Жевать мне кожуру,
Коль мякоть столь горька? Неосторожно
В туман слоистый Время забрело.
Вдруг таять стал туман за слоем слой.
И я услышал трубную игру
И Вечности увидел бастионы,
Верхушки башен — вплоть до небосклона.
И я узрел Его.
Передо мною он
Стоял, в глубокий пурпур облачен
И венчан кипарисом. «Что с того,
Что жну твои посевы каждый день я,
Когда и сам пойду на удобренья?!
В чем жизни существо?!»

Истек погони срок,

И Глас меня облек,
Как будто в море я вошел по темя:
«Ты свой разрушил мир.
Остался наг и сир.
Меня бегущий — избегаем всеми!
Червей подземных сыть,
Вся жизнь твоя никчемна и жалка!
Я сотворил тебя из ничего.
Любовь любую нужно заслужить.
За что ж любить того,
Кто сделан был из грязи, не из глины?
И нет причины
Любить тебя, ничтожество, пока
Ты тот, какой ты есть на самом деле!
И не было в тебе доселе
Нужды ни у кого, опричь Меня!
И все потери долгого пути
Отыщешь ты теперь в моей горсти!
Фантазии ребячьи не храня,
Идем! — небесный произнес выжлец. —
Ты дома наконец!»
Затих погони звук,
Иссяк источник мук.
Он ласково мое погладил темя:
«Теперь ты, слаб и мал,
Нашел, кого искал.
Приняв Мою любовь — ты принят всеми!»

Перевод М. Калинина