Английская портниха

Ада взяла документ. Вверху крупными буквами: «Пострадавшая британская подданная». Провела пальцем по своему имени: «Ада Воан. Британская гражданка, перемещенная во время военных действий, наделенная правом репатриации в Соединенное Королевство».

Ада была наслышана о том, как немцы бомбили Лондон. Что, если ее дома больше нет? Где ей искать родных?

– Все будет хорошо, – уверяла сестра Бригитта. – Они будут так рады снова увидеть вас.

Внизу шрифтом помельче: «Держите этот документ при себе постоянно. Предъявляйте по требованию. Не передавайте третьим лицам».

Не долго ей этим пользоваться.

Джип был без верха. К началу июня воздух прогрелся, от весенней промозглости не осталось и следа.

– Да, это не лимузин, – весело признал Фрэнк. Он с сестрой Бригиттой сидел спереди, Ада – на заднем жестком сиденье. – Для дам не предназначен, что и говорить. Но этот стальной боевой конь не подведет, – Фрэнк с нежностью похлопал по рулю, – и доставит нас куда надо. – Он обернулся к Аде, улыбаясь: – Я так и думал, что вы не настоящая монахиня. Смекнул, как только вас увидел. Нет, вы из другого теста.

Ехали они быстро, и Ада цеплялась за спинку сиденья, чтобы не упасть. Фрэнк посигналил отощавшему псу, объехал выбоину на дороге.

– Я так и сказал сержанту… помните его? Сержант, говорю, та монахиня, что вы спасли, знаете, кто она? Та к вот, она вовсе и не монахиня, но форменная леди. Но послушайте, Ада, – он опять обернулся к ней, – вы прямо-таки красотка.

Ада благодарно улыбнулась. Давно ей не приходилось краснеть от комплиментов. Фрэнк был коротко стрижен, волосы топорщились по краю фуражки. На воротнике перхоть. Из-под манжет кителя высовывались темные завитки.

– Значит, возвращаетесь домой, – продолжил он. – Бросаете меня.

По улицам Мюнхена сновали люди, худые, в потрепанной одежде, с сетками в руках или с пакетами из коричневой бумаги. Один мужчина остановил американского солдата и вынул из пакета часы. Солдат покачал головой. Мусор сгребли бульдозерами в высоченные кучи. Около них роились женщины и дети, вынимали камни голыми руками, копали деревяшками, отчищали найденное. Женщина с усилием вытягивала что-то глубоко зарытое, по склону потревоженной кучи покатились обломки кирпичей.

– Что вы там будете делать? – спросил Фрэнк.

– Где?

– Дома.

Ада пожала плечами. Об этом она еще не думала, она представляла лишь, как открывает дверь родного дома, а навстречу ей мама, папа и все прочие. Как сложится дальше, об этом она подумает потом.

– Поедем в Америку, – внезапно предложил Фрэнк. – Я о вас позабочусь. Откормлю вас. – Он скосил глаза на сестру Бригитту. – Беру Господа и сестру Бригитту в свидетели, я обеспечу вам нормальную жизнь. Особого богатства не обещаю, но заживем на славу. Задвинем подальше все что было. Начнем сначала. Страна возможностей. Что скажете, Ада? – Он повернулся к ней, задорная улыбка на лице. – Выходите за меня.

– Зовете замуж? – рассмеялась Ада. – Но я вас не знаю.

– Ну и что с того? – громко говорил Фрэнк, стараясь перекричать шум двигателя. – Зато я вас знаю. Как только увидел вас, сразу понял: вы – моя судьба.

– А Томас?

– Детишки, да. Я их обожаю.

Он расправил плечи, словно готовясь проглотить небо. «Ты на свете одна такая, и я такой один». Его голос взмыл над уличным шумом, нежный, как ласка, и чистый под стать небесам. Аде вспомнился отец, он пел как соловей. Эту песню он тоже пел у пианино в пабе или для матери на кухне в те благодатные дни, когда они не ссорились. Ничего прекраснее она давно не слышала. Не увязаться ли ей за этим голосом? Америка. Там она станет женой Фрэнка.

Он сбавил скорость и опять посмотрел на нее.

Мы с тобой, нет ничего важнее.
День ото дня наша любовь нежнее.

Фрэнк умолк, прокладывая путь по искореженному асфальту. К ним метнулась женщина в обтрепанной юбке, мужской рубахе и ботинках и замолотила по дверце джипа.

– Жирные янки, – орала она. – А мы, немцы, что, не люди?

Ада отвернулась, набрала воздуха, приоткрыла рот.

Райский сад нас укрыл, и ненастье
Не омрачит нашего счастья.

Пой, Фрэнк. Прошу тебя, пой.

Из города они выехали на дорогу, ведущую в Дахау. Там и сям фермеры вспахивали поля или сажали семена, понуждая землю вернуться к жизни. В фруктовых садах кое-где на деревьях уже покачивались комочками будущие плоды. Яблоки, предположила Ада, или вишня. Поселки с деревянными домами под тяжелыми нависающими крышами. На чьем-то балконе герань в горшках – ярко-красные соцветия на фоне почерневшего от непогоды дерева. Томас.