Английские бунтари

Избавившись от основной массы вооруженных крестьян, воины Уолворта, которого за оказанные услуги король уже посвятил в рыцари, вместе с наемниками Ноллиса приступили к “чистке” Лондона. В городе воцарился террор. Опасности лишиться жизни подвергался любой, хоть чем-либо похожий на крестьянина. В Чипсайде была сооружена импровизированная плаха, и скоро камни его мостовых покраснели от крови. Всю ночь туда доставляли всех подозреваемых в участии в восстании и без какого-либо намека на суд или законное разбирательство обезглавливали. Там же были казнены и некоторые из захваченных в городе лидеров восстания — Джэк Строу, Джон Керби, Аллан Тредор и другие. (Если бы они вместе со всеми присутствовали на смитфилдской встрече, исход ее мог бы быть совсем иным.) Утром, Хотя и с некоторым запозданием, городские глашатаи объявили, что всем, постоянно не проживающим в Лондоне по меньшей мере один год, предписывается под страхом смерти покинуть город в течение 12 часов.

Итак, Лондон снова возвращен королю. Его совет, не медля ни часа, рассылает гонцов во все близлежащие графства к баронам и землевладельцам, прятавшимся со своей челядью в лесах, и уже через несколько дней в Блэкхите собирается целая армия вооруженных воинов*. Там и был разработан детальный план “охоты” на рассеявшиеся отряды крестьян.

* По мнению Уолсингхэма, там собралось 40 тыс. человек — “… больше, чем когда-либо ранее”. По-видимому, эта цифра преувеличена.

Сам король Ричард во главе крупного отряда выехал на усмирение Эссекса и 22 июня стал лагерем у Уолтхэма, где его уже ожидали делегаты многочисленной группы повстанцев, находившейся в Биллеркее. По правилам войн тех лет, этим людям, бывшим герольдами, посланцами, нельзя было ни чинить препятствий, ни приносить вред; они лишь передавали сообщение и должны были беспрепятственно уйти с ответом. Поэтому делегаты смело предстали перед юным королем, предъявили ему хартии с его собственными печатями и потребовали подтвердить их делами, поскольку теперь его королевской волей они являлись людьми свободными и равными любому господину.

Подготовленный членами совета (они повсюду сопровождали короля) ответ, который король лично объявил делегатам, гласил:

“Ничтожные люди, отверженные и морем и землей, вы, мнящие себя равными господам, недостойны жить… Поскольку вы явились сюда посланцами, оставайтесь в живых, дабы передать наш ответ своим сообщникам… Отныне ваша рабская зависимость будет несравненно более суровой. Ибо до тех пор, пока мы живы и божьей милостью правим этой землей, мы не пожалеем ума, сил и здоровья на то, чтобы ужас вашего рабского положения стал примером для потомков”.

Услышав ответ, повстанцы задумались, что же теперь делать: рассеяться и каждому по отдельности заботиться о собственной безопасности (что было вполне возможно) или вместе драться за вновь обретенную свободу и умереть непокоренными людьми. Они решили дать бой, послали за подкреплением в близлежащие деревни, выбрали позицию в лесу и укрепили ее, как могли. 28 июня королевское войско приступило к штурму, пешим и конным строем давя слабую оборону повстанцев. После долгого и ожесточенного сопротивления плохо вооруженные и, разумеется, не имевшие лат крестьяне были вынуждены оставить позиции. Потеряв в бою 500 своих товарищей, они организованно отступили в гущу леса. Не зная, что отряд Джона Врэйва уже разгромлен, они направились на соединение с ним в Сэдбери, дали там свой последний бой, но были наголову разбиты, рассеяны и захвачены в плен. Впереди их ждала страшная казнь на рыночной площади.

Вскоре вся Южная Англия покрылась виселицами и плахами. Верховный судья лорд Трессильян выносил так много смертных приговоров, что виселиц просто не хватало, и нередко на одной перекладине висело девять или десять человек. Террор и ужас свирепствовали целое лето. То тут, то там отдельные крестьянские формирования еще продолжали вооруженную борьбу, заявляя, что действуют от имени и по велению короля, и подтверждая это королевскими хартиями. Поэтому Ричард издал официальный указ, отменяющий все его хартии и лишающий их какой-либо юридической силы. “Рабами вы всегда были, рабами навсегда и останетесь”, — говорилось в указе. Резня продолжалась. Руководителей восстания обычно вешали не до полного удушения, потрошили и четвертовали; остальных просто вешали или обезглавливали.

Гриндкобба заманили в западню и схватили в Сент-Олбансе. Для судебного разбирательства его дела была назначена комиссия из избранных жителей города, которым было приказано узнать у него имена всех горожан, принимавших активное участие в восстании. Однако они “не смогли никому предъявить обвинение… ибо все являлись верными подданными короля; иных среди них не было”.

Лично председательствовавший в суде Трессильян предложил Гриндкоббу свободу и жизнь, если тот уговорит своих сообщников вернуть хартии и прочие бумаги аббатству. Но он отказался и вместе с 15 другими руководителями повстанцев был предан традиционной мучительной казни “за измену”.