Читаем Английские бунтари полностью

Утверждение К. Маркса, что “критика религии — предпосылка всякой другой критики” (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 414) особенно верно в отношении средних веков, когда католическая церковь являлась не только крупнейшим в стране землевладельцем, работодателем и властелином душ, но также и отделением всесильной мировой организации — папства, не признававшим над собой никакого контроля со стороны государства, не боявшимся по этому поводу вступать в конфликт со светскими властями и ежегодно вывозившим в свой римский центр огромные суммы государственных денег. Поскольку в незыблемости “богом данного” социального устройства, равно как и понятия “священности власть предержащих”, была в первую очередь заинтересована сама церковь, любые реформы или свободы должны были вольно или невольно исходить прежде всего из ниспровержения определенных догматов веры: сначала со стороны просвещенных теологов и философов, а затем — радикально настроенных мирян, которые несли новые учения в народ. Таким образом, в силу объективных условий прогрессивная мысль того времени оказалась тесно связанной с антирелигиозной борьбой.

Одним из наиболее известных критиков церкви в Англии периода средневековья был священник Джон Уиклиф (1320— 1384). Просвещенный богослов, занимавший почетный пост мастера оксфордского Белиол-Колледж*, в своих лекциях, статьях и проповедях страстно выступал против некоторых аспектов церковного бытия, обвиняя церковь в отходе от простой духовности, предписываемой Священным Писанием, и отрицая ее право стремиться как к тленным земным богатствам, так и к политической власти. Он соглашался с божественным происхождением светской власти, но при этом утверждал, что когда власть имущие впадают в земной грех, они теряют “божью милость” и лишаются священности своей власти.

*Титул главы некоторых колледжей в Оксфордском и Кембриджском университетах. — Прим. перев.

По убеждению Уиклифа, богатства монастырей следовало использовать для облегчения бедственного положения нуждающихся; духовенство же должно жить на средства, получаемые от десятины и добровольных приношений. Он также настаивал на том, что декреты папы имеют силу только тогда, когда они находятся в соответствии со Священным Писанием, чтение которого должно стать доступным каждому гражданину страны: в те времена Библия издавалась на латинском языке, поэтому чтение ее в оригинале было ограничено узким кругом высшего духовенства, которое по собственному усмотрению “интерпретировало” отдельные положения “божьего слова”. Кстати, когда в конечном итоге Библия была переведена на английский язык и стала доступной всему английскому народу, радикалы немедленно и весьма успешно использовали ее в качестве модного идеологического оружия.

Уиклифу также принадлежит идея “предопределенности свыше”, впоследствии сыгравшая немаловажную роль в определении степени прав и власти личности в обществе. В соответствии с ней, каждому человеку бог еще до рождения уготовил либо спасение, либо вечное проклятие, причем во время земной жизни знать свою будущую судьбу не дано никому, даже самому папе. Следовательно, можно ли говорить о священной власти, например того же папы, если он сам не знает, не осудил ли его господь на вечное проклятие?

Столь дерзкие теологические рассуждения Уиклифа со временем привели его к не менее дерзким выводам в отношении существующего социального устройства, — выводам, в которых уже проглядывают зачатки раннего коммунистического мышления в Англии.*

Так, в 1374 г . в своих комментариях к ” Civili Domini ” он пишет: “Прежде всего общим должно быть все благо божие, и каждому надлежит пребывать в милости божией… Но этого не произойдет до тех пор, пока все у людей не станет общим: следовательно, общим должно быть все”.

* Следует еще раз напомнить, что в буржуазной историографии слова “коммунизм”, “коммунистический” атрибутируются практически к любой теории и попытке воплощения ее на практике, если в основе ее лежит идея общности имуществ. В переводе с латинского языка слово “коммуна” (” Communis “) означает “общий”, “всеобщий”. Прим. ред.

Являя собой классический тип ученого-богослова, пишущего теологические труды на латинском языке для других богословов и всю свою жизнь придерживавшегося консервативных политических воззрений, Уиклиф, однако, в немалой степени способствовал пробуждению человеческого разума, подталкивая его к непрерывному поиску новых, более совершенных форм государственного и общественного устройства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 заповедей спасения России
10 заповедей спасения России

Как пишет популярный писатель и публицист Сергей Кремлев, «футурологи пытаются предвидеть будущее… Но можно ли предвидеть будущее России? То общество, в котором мы живем сегодня, не устраивает никого, кроме чиновников и кучки нуворишей. Такая Россия народу не нужна. А какая нужна?..»Ответ на этот вопрос содержится в его книге. Прежде всего, он пишет о том, какой вождь нам нужен и какую политику ему следует проводить; затем – по каким законам должна строиться наша жизнь во всех ее проявлениях: в хозяйственной, социальной, культурной сферах. Для того чтобы эти рассуждения не были голословными, автор подкрепляет их примерами из нашего прошлого, из истории России, рассказывает о базисных принципах, на которых «всегда стояла и будет стоять русская земля».Некоторые выводы С. Кремлева, возможно, покажутся читателю спорными, но они открывают широкое поле для дискуссии о будущем нашего государства.

Сергей Кремлёв , Сергей Тарасович Кремлев

Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика