Английские эротические новеллы

Призрак степенно, но с угрюмым видом прошествовал до конца галереи и свернул в подвал. Я следовал за ним на некотором расстоянии, исполненный тревоги и ужаса, но без колебаний. Когда я захотел войти в тайную комнату вслед за призраком, незримая рука резко захлопнула передо мной дверь! Я, собрав всю свою смелость, стал ломиться в дверь, ударяя в нее ногой, но убедился, что она не поддается никаким усилиям, а на следующий день на этом месте была глухая стена!»

Весь замок, включая леди Катрину, весело смеялся над рассказами звонаря. Впрочем, сейчас девушке было не до смеха. Всего на полгода ее привезли в родительский дом на похороны матери, и папа, известный не только храбростью на ратном поле, но и тугодумием, решал, куда отдать дочку: под венец или в монастырь, навсегда.

В ожидании отцовского вердикта Катрина читала Библию и проводила дни в молитвах, но сегодня ни чтение, ни размышления не лезли ей в голову. Она решила посмотреть на себя в зеркало при свете свечи.

– Поставила подсвечники по обе стороны от зеркала и стащила через голову рубашку. Ей нравилось рассматривать свое тело, особенно после того, как проклюнулись и набухли груди. Удлиненная шея плавно переходит в округлые плечи… Те аккуратные груди, при мерцающем пламени свечи казались похожими на две большие груши. Если перемещать свечу то выше, то ниже, тогда тени от грудей то сокращаются, то удлиняются… Можно выбрать любую форму… Медленно повернувшись, Катрина увидела в зеркале выпукло-солидные шары ягодиц, подпираемые сильными и широкими бедрами и стройные, длинные ноги.

Девушка, подумав, решила, что портрет не будет возражать, если она слегка погладит себя.

– Прости меня, грешную! – Катрина с восторгом предалась грешному занятию, не обращая внимания на портрет, дрожавший от справедливого негодования. Взгляд рыцаря стал строгим. Казалось вот-вот, и он сойдет со своего места, чтобы покарать бесстыдницу самым жестоким образом, но возмездие пришло совсем с другой стороны.

«Вот сейчас… – думала девушка, работая пальчиком, – Вот еще немного и…» В этот момент портрет прадеда, висевший над сундуком, явственно вздохнул, и грудь его поднялась и опустилась, но юная грешница была слишком занята для того, чтобы любоваться живописью в такой сладкий момент.

– Катрина! – ударом ноги отец открыл дверь, перепугав девушку до смерти.

Она схватилась за задранную юбку, намереваясь одернуть ее вниз.

– Стой, паршивка! – лицо девушки украсила крепкая оплеуха.

– Грязная грешница! – отец усмехнулся, глядя, как лицо дочери залила краска стыда.

Девушка медлила. Несмотря на все старания сохранить самообладание, Катрина не могла сдержать дрожь. Ей, взрослой девушке стоять вот так, голой перед отцом?!

– Папа, – девушка отскочила, ухватившись за щеку и на ходу.

Катрина стояла посреди комнаты, пунцовая от смущения и была готова провалиться сквозь землю. Тогда отец, уже окончательно решивший участь дочери, решил напоследок воспользоваться своей властью.

– Ты, бесстыдница, должна подчиняться отцовской воле! Сейчас устрою тебе belting[147] по одному месту.

Казалось, сама природа встала на сторону родителя. За окном сгустились тучи, раздались мощные раскаты грома.

– Да, сэр! – та нерешительно кивнула. – Я готова подчиниться!

Катрина, неизменно верная дочернему долгу, трепетала от страха перед суровостью сэра Мартина: братья не раз встречались с отцовским ремнем и свежим орешником. Воспитанием дочери он практически не занимался, поручив ее заботам Эллин и монахам. Теперь надо было наверстывать упущенное. Отец строго посмотрел на дочь, потом на распятие в углу комнаты и на старую гравюру, изображавшую воспитание девушек в школе, и на портрет своего деда Максимилиана. «Вот это правильно! – подумал он, любуясь учителем с пучком прутьев в руках. – Так и надо воспитывать юных грешниц! Говорят, дедушка был строгим, но справедливым! Он бы оценил!»

– Ты ведь знаешь, насколько сурово церковь карает за подобный грех? Похоже, я не уделил твоему воспитанию достаточно внимания, доверившись монахиням! Мало тебя в монастыре пороли!

– Простите, сэр, – пробормотала она, – я совершила великий грех!

«И какие черти занесли его в мою башню? – подумала девушка. – Прямо как нарочно!»

– Тебе что, святые отцы не объяснили, что за этот грех тебя ждут вечные муки? – взгляд отца метал громы и молнии. – Проси отца наказать тебя!

– Пожалуйста, сэр, накажите меня! – девушка с трудом выдавливала из себя каждое слово.

В сознание медленно заползал ужас перед строгим родителем и его страшным толстым ремнем. Взволнованная покрасневшая девушка была чудо, как хороша, и сэр Мартин вдруг почувствовал себя лет на двадцать моложе, полным сил рыцарем, лишающим невинности юную крестьянку на брачном ложе прекрасной Эллин.

«Молодая, красивая бесстыдница! – подумал он. – Вкусная, как персик! И когда она успела вырасти?»

– Папа, я дочь рыцаря, в моих жилах течет кровь потомков Вильгельма-Завоевателя! Меня нельзя бить как крестьянку! – юная леди сделала шаг назад. – Папа, можешь меня выпороть, но раздеваться я не могу! Что бы сказала моя матушка?