Английские письма или история кавалера Грандисона

Я познаю къ чувствительному моему прискорбію, что вы получили нкоторую причину къ неудовольствію отъ поведенія сестеръ моихъ. Какимъ образомъ могли позабыть долгъ свой дочери рожденныя толико изящною матерью, какова была наша? Он не должны надяться, чтобъ я благопріятствовалъ имъ въ ихъ погршностяхъ. Я обьявлю имъ искренно, что мое почтеніе и дружба, естьли он хотя нсколько уважаютъ во мн оныя, гораздо боле основываются на заслуг, нежели на родств; что и самыя хорошія качества становятся сумнительными, когда не бываютъ сопровождаемы тмъ почтеніемъ, коимъ обязаны мы своему родителю.

Вы спрашиваете у меня, любезный родитель, что я думаю о Милорд Л… и не учинилъ ли онъ какого поступка, дабы склонить меня въ свою пользу, по случаю тхъ чувствованій, кои онъ возъимлъ къ сестр моей Каролин. Онъ удостоилъ меня своимъ письмомъ. Я посылаю къ вамъ его письмо и списокъ съ моего на то отвта. Чтожъ касается до его свойства, то я долженъ сказать, что изъ всхъ Англичанъ, встрчавшихся со мною въ путешествіяхъ, я не нашелъ ни единаго, коего бы поведеніе и хорошее свойство внушало во мн боле почтенія и дружбы. Долгъ требуетъ равно и моя склонность меня обязываетъ отдать ему сію справедливость. Колико для меня прискорбно, естьли онъ показался глазамъ вашимъ недостойнымъ, и естьли сестра моя забыла то, чмъ вамъ обязана!

Вы по великому своему снисхожденію присовокупляете, что возвращеніе мое умножитъ силы ваши. Да отниметъ, Боже, отъ меня мои силы, и да лишитъ меня власти длать добро самому себ, или тмъ, коихъ я люблю, естьли забуду, или перестану почитать и уважать снисходительнйшаго изъ всхъ родителей! Впрочемъ пребываю вашъ и проч.

Кар. Грандиссонъ.

Что скажешь ты, Люція, о семъ удивленія достойномъ человк? Но замтимъ, что онъ общается по своемъ возвращеніи открытъ внутренность своего сердца, и что до того времени онъ проситъ, чтобъ переговоры, касательно его, были прерваны. Ахъ! любезная моя! какая можетъ быть надежда отъ новаго извстія, противъ коего сердце не въ состояніи защищаться? Разсудимъ обстоятельне: естьли Кавалеръ Грандиссонъ дйствительно обрученъ; то сіе препятствіе не подастъ ли разсудительной женщин силу преодолть страсть свою? И такъ можно восторжествовать надъ оною; а естьли бы та женщина которая бы почитала побду невозможною въ одномъ предположеніи, находила невозможность и въ другомъ, то я совтовала бы ей отъ стыда умереть, или по крайней мр оплакивать свою глупость въ глубочайшемъ униженіи.

Письмо молодаго Кавалера не прежде попалось въ руки его сестеръ, какъ по смерти ихъ родителя, которая воспослдовала по прошествіи нсколькихъ недль по полученіи онаго, то есть, прежде нежели онъ дозволилъ своему сыну возвратиться въ свое отечество. Ты легко судить можешь, что он чувствительно были тронуты тми предупрежденіями, кои ихъ родитель старался возродить противъ ихъ въ сердц ихъ брата, а сей страхъ по смерти его еще боле увеличился. Онъ отложа заключеніе брака обратилъ вс свои старанія къ приведенію въ порядокъ своихъ обстоятельствъ. Онъ приказалъ пріхать изъ Ирландіи управителю, которому препоручено было тамошнее его имніе. Онъ употребилъ нсколько дней на принятіе отъ него отчетовъ. Управитель надъ имніями находящимися въ Англіи отдалъ также свой отчетъ; но сіи два человка согласясь вмст сыскали средство склонить его оправдать вс ихъ мннія, касательно до общихъ опредленій, кои онъ общался подписать. Во всхъ своихъ разпоряженіяхъ, казалось, что онъ ничего другаго не опасался, кром своего сына. Странная сила порока, доходящая даже до гордости!

Но ктожъ можетъ ручаться за исправленіе столь закорнелаго своевольца, когда онъ подверженъ искушенію?Примчай со вниманіемъ нижеслдующее. Г. Фильмеръ, Ирландской управитель, зная слабости своего господина, привезъ изъ Дублина молодую двицу около шестнадсяти лтъ, подъ тмъ видомъ, будто бы она пріхала постить двухъ своихъ старыхъ тетокъ живущихъ въ Лондон. До того времени она препровождала жизнь свою въ невинности: но ея родители были Ирландцы, люди незнающіе добродтели, и по тому столь мало позволяли внушать ей оную, что напротивъ того, воспитывая ее съ тмъ намреніемъ, чтобъ естественныя ея пріятности послужили нкогда къ пріобртенію ея благополучія, безпрестанно ей повторяли, что она не должна иначе онаго надяться. Г. Фильмеръ, во всякомъ случа когда токмо видался съ Сиромъ Томасомъ,выхвалялъ ему красоту Миссъ Орбаны, а наипаче ея невинность, которая есть самая сильная приманка своевольцевъ. Кавалеръ занятъ будучи чистосердечно новыми своими мыслями, сперва удовольствовался тмъ, что слушалъ ети хитрыя обольщенія. Наконецъ любопытство понудило его постить двухъ тетокъ. Онъ видлъ ихъ племянницу. Ея прелести соотвтствовали похваламъ Фильмера. Сиръ Томасъ, видя ее нсколько разъ, возчувствовалъ къ ней столь сильную страсть, что искренно признался своему управителю, что онъ не можетъ безъ нее жить.