Английские письма или история кавалера Грандисона

Вчера водили меня въ концертъ, а въ ныншній вечеръ должна я хать въ комедію. Ето некончаемое движеніе. Г. Фулеръ приходилъ сего утра. Я тогда съ Гжею Ревсъ была на посщеніи у одной ея пріятельницы. Онъ видлся съ Г. Ревсомъ, и въ довольно продолжительномъ разговор, столь мало оказывалъ надежды, что считаю себя отъ него освобожденною, темъ боле, что Сиру Роланду на сихъ дняхъ должно возвратиться въ Кермартенъ. Онъ и самъ приходилъ къ намъ съ часъ спустя посл своего племянника. Г. Ревсъ тогда вызжалъ, да и мы садились опять въ карету, чтобъ хать за нкоторыми закупками въ Лугдатегиль. Мн спшатъ заготовлять платья, и все нужное къ тому, чтобъ я могла показаться въ зрлищахъ и собраніяхъ съ Милади Вилліамсъ. Я уже совершенно сдурилась; но въ томъ отчасти виновата моя сестрица. При семъ ты увидишь образчики моихъ штофовъ.

Я думала, что у насъ къ Нортгамптон-Ширъ всякія моды были; а здсь переправляютъ вс мои платья, дабы я не показалась страшною; вотъ какъ ето здсь называется.

Будетъ ли мн столь легко отдлаться отъ Баронета какъ отъ Г. Фулера! Онъ уже возвратился въ городъ, и я узнала, что онъ посылалъ къ намъ спросить, можетъ ли съ нами завтра по полудни видться. Къ чему послужатъ мн частыя изъ дому отлучки? Онъ выберетъ и другое время; а я только умножу его замшательство, или можетъ бытъ внушу ему большую мысль о его достоинствахъ, если подамъ ему такое мнніе, что его опасаюсь.

ПИСЬМО X.

Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.

Въ Среду въ вечеру.

Сиръ Гарграфъ приходилъ къ намъ часу въ пятомъ. Онъ былъ одтъ весьма пышно. Съ начала спрашивалъ онъ Г. Ревса. Я была въ своемъ кабинет; изображеніе поданное мн о немъ отъ Г. Аллестриса_гне возбуждало боле во мн желанія его принимать. Онъ извинился, что такъ рано пришелъ, говоря что съ нетерпливостію желаетъ переговорить на минуту съ Г. Ревсомъ прежде нежели будетъ просить со мною свидться. Дома ли она? Его былъ первой его вопросъ. Г. Ревсъ отвчалъ ему, что я дома; сколь много долженъ я ее благодарить! возразилъ онъ, я обожаю ее за такое благодушіе. И такъ ты видишь, любезная моя, что если я осталась дома; то конечно для того, чтобъ не упустить его посщенія.

Я должна теб разсказать весь сей разговоръ по словамъ Г. и Гжи. Ревсъ. Ты знаешь, что моя сестрица ничего не упущаетъ, что слышитъ.

Съ тхъ поръ, какъ меня видлъ, говорилъ онъ, время ему казалось не сноснымъ и продолжительнымъ. Онъ клялся своею жизнію, что неиметъ ни на единый часъ покою. Онъ никогда не видалъ такой особы, къ коей бы чувствовалъ столь сильную склонность. Онъ клялся своею душею, что не иметъ такихъ намреній, коибъ не были основаны на честности.

Онъ много разъ вставалъ, ходилъ по горниц, поправляя свой уборъ, иосматривая себя съ груди до ногъ. Онъ съ великимъ удовольствіемъ говорилъ о томъ щастіи, которое ему представляется, хотя и зналъ, что у меня есть не большое скопище обожателей; но какъ онъ знаетъ, что нтъ изъ нихъ ни одного такого, коему бы я благопріятствовала; то и думаетъ, что можетъ ласкаться нкоторымъ предпочтеніемъ. Я уже вамъ объявилъ, сказалъ онъ Г. Ревсу, что я въ разсужденіи статей даю полную мочь. Что я сдлаю для такой разумной двицы; то самое сдлаю для самаго себя. Я не имю, Г. Ревсъ, обыкновенія хвалиться моимъ имніемъ, но представлю предъ вами или предъ всею фамиліею Миссъ Биронъ настоящее состояніе моего имнія. Никакое имущество въ толь хорошемъ порядк не было. Двица, къ коей бы я имлъ толикое уваженіе, властна жить въ город, или въ деревняхъ, какъ ей за благоразсудится. Въ деревняхъ можетъ она выбрать то помстье, которое ей боле понравится. Я не буду имть инной воли, какъ ея собственную. Я не сумнваюсь о вашемъ дружеств, Г. Ревсъ, присовокупилъ онъ; я заслужу также и ваше, Сударыня, и увряю васъ, что много удовольствія себ общаю, когда вступлю съ вами въ сродство.

Потомъ напомнилъ онъ то, что случилось у Милади Вилліамсъ между имъ и Г. Вальденомъ. Онъ повторилъ нкоторыя выраженія своего противника; онъ передразнивалъ корченья его лица, и смясь изъ всей силы, при каждомъ слов, гд онъ находилъ или смшнаго или грубаго, оставлялъ Г. и Гж. Ревсъ только время надъ нимъ смяться или по крайней мр улыбаться, сколько благопристойность дозволяла, съ такимъ глупцомъ, коего тщеславія уязвить не хотятъ.