Английские письма или история кавалера Грандисона

Начали говорить о холод; дядя и племянникъ стали у себя потирать руки и подошли къ огню, какъ будто холодне стало отъ того, что о томъ говорятъ. Они нсколько разъ прокашляли, смотря поперемнно другъ на друга, наконецъ начали они намъ говорить о дом, которой у нихъ недавно построенъ въ Кермартен, и о уборахъ въ немъ находящихся. Потомъ стали разговаривать о своихъ сосдяхъ, о коихъ насказали намъ много добраго, и теперь мы весьма хорошо освдомлены о свойствахъ семи или осьми честныхъ особъ, коихъ и именъ никогда мы неслыхивали; а все ето, какъ ты разсудить можешь. говорено было на тотъ конецъ, чтобъ дать намъ выразумть, въ какой отмнности живетъ фамилія Мередитовъ въ Кермартен. Кавалеръ изъ сего вывелъ матерію того разговора, которой онъ имлъ нкогда съ покойнымъ Милордомъ Манзеллемъ; сей честный господинъ поздравлялъ его тмъ, онъ что ежегодно чистаго доходу получаетъ три тысячи фунтовъ Штерлинговъ съ выгодныхъ своихъ помстьевъ, не считая великаго числа наличныхъ денегъ, изъ коихъ сей же господинъ предполагалъ, что онъ употребитъ часть на избраніе своего племянника въ члены Парламента, для какого нибудь Графства; но онъ намъ повторилъ также и разумной свой отвтъ на сіи слова; что онъ сего длать не намренъ, и что охота къ таковымъ избраніямъ, раззорившисъ многія хорошія фамиліи, по его мннію не лучшіе страсти къ картежной игр.

А какъ такія забавныя подробности завели насъ весьма далеко; то Кавалеръ подумалъ, что уже далъ намъ высокое понятіе о своихъ богатствахъ и знатности; онъ подошелъ ко мн, подавъ знакъ Г. Фулеру, чтобъ на минуту отъ насъ вышелъ, и тогда началъ онъ мн подробно изчислять хорошія качества своего племянника; онъ объявилъ мн ту сильную страсть, которую Г. Фулеръ ко мн почувствовалъ; онъ меня униженно просилъ удостоить своею благосклонностію молодаго человка, столъ меня достойнаго, столь хорошо воспитаннаго и столь благороднаго, коего при томъ онъ хочетъ учинить единымъ своимъ наслдникомъ, и для коего, изъ уваженія ко мн намренъ онъ сдлать то, чего бы ни для какой другой женщины не сдлалъ.

На столь важныя предложенія не позволено было отвчать съ видомъ шутливымъ, отъ коего не льзя было удержаться при первомъ посщеніи Кавалера Роланда Мередита. Я досадовала, видя себя почти такъ смущенну, нму и безразсудну, какъ будтобъ думала одобрить намреніе Г. Фулера. Г. и гжа. Ревсъ, по видимому принимали за удовольствіе видть меня въ такомъ состояніи. Кавалеръ, казалось мн, хотлъ уже затянуть гальскую свою псенку и плясать съ великой своей радости. Въ семъ восхищеніи, онъ меня спросилъ, не позвать ли племянника для подтвержденія того, что онъ мн говорилъ, и чтобъ онъ вс свои сердечныя чувства открылъ мн? Онъ не много робокъ, сказалъ онъ мн. Онъ утверждалъ, что одно ласковое мое слово можетъ его сдлать человкомъ.Позвольте, прибавилъ онъ съ тою же горячностію: позвольте мн его кликнуть; я самъ за нимъ пойду. При сихъ словахъ доброй старикъ побрелъ изъ горницы. Я немедлнно ему отвчала: пожалуйте, Г. Кавалеръ, выслушайте одно слово, прежде нежели Г. Фулеръ сюда придетъ. Вы объяснились со всевозможною честностію, и я вамъ столь же обязана, какъ и Г. Фулеру, за то мнніе, которое о мн имете. Но то, что вы мн предлагаете, дло совсемъ невозможное.

Какъ невозможное! Нтъ, нтъ Сударыня, ничего правда нтъ столь удобнаго. Вы окажете намъ милость и дадите намъ время, въ которое нсколько разъ васъ постить можемъ, и въ которое можете лучше узнать добрыя качества и разсудительность моего племянника. Вы будете убждены его устами, его сердцемъ, его душею, долженъ я сказать, въ той любви, которую онъ къ вамъ чувствуетъ. Не ему нужно время. Етотъ молодецъ ршился уже навсегда. Но скажите, Сударыня, что вы назначаете недлю или нсколько дней, дабы разсудить о томъ, что вы можете или хотите намъ дать въ отвтъ. Вотъ все, чего я у васъ теперь прошу, Сударыня, или лучше сказать все то, что я самъ могу вамъ позволить.