Английские письма или история кавалера Грандисона

Маркизъ и его супруга безпрестанно оказываютъ мн свою признательность въ самыхъ чувствительнйшихъ и обязательнйшихъ выраженіяхъ. Вчерашній день они меня постили, подъ видомъ слабаго здоровья, кое удерживаетъ меня въ моей горниц и кое думаю я произошло отъ безпокойныхъ и различныхъ, моихъ мыслей, томящихъ меня по опасенію моему о Іероним, по безпокойствію о Климентин и во ежеминутному воспоминанію о тхъ дражайшихъ друзьяхъ, коихъ оставилъ въ Англіи. Вы знаете, любезной Докторъ, что не взирая на вс мои усилія, коими я стараюсь изтребить воспоминаніе о тхъ прискорбіяхъ, коимъ не могу помочь, Небо одарило меня гораздо чувствительнйшимъ сердцемъ, нежели сколько бы я желалъ для моего спокойствія. Оливія весьма много мучитъ мое воображеніе. Что касается до Миссъ Биронъ, она должна быть щастлива по правот своего сердца. Я думаю, что она не воспротивится усильнйшимъ прозбамъ Графини Д… въ пользу ея сына, которой по истинн есть одинъ изъ любвидостойнйшихъ нашихъ Господъ. Она будетъ щастливйшею особою; поелику есть достойнйшая изъ всхъ естьли ея благополучіе соотвтственно будетъ моимъ желаніямъ. Емилія занимаетъ большую часть моихъ мыслей. Любезной нашъ Бельшеръ созданъ для того дабы быть щастливымъ, Милордъ В… мои сестры и зятья должны также быть благополучны. Для чегожъ нещастливъ я самъ? Я долженъ и хочу быть благополучнымъ, естьли Небо низпошлетъ здравіе Іерониму и сестр его. Вамъ же, Любезной Доктор совершенно не льзя не быть щастливымъ. И такъ чтожъ воспрепятствуетъ мн принимать участіе въ благополучіи друзей моихъ? поелику увряю васъ, любезной Докторъ, что я пребываю искреннйшимъ и признательнйшимъ изъ друзей вашихъ.

Грандиссонъ.

ПИСЬМО LXX.

Кавалеръ Грандиссонъ къ Доктору Барлету.

Въ понедльникъ 26 Маія.

Вчерашняго вечера Клементина, Генералъ, его супруга, Графъ делла Поретта и Г. Севастіянъ сынъ его, прибыли въ Болонію. Я не отходилъ ни на часъ отъ Іеронима. Операція съ успхомъ произведена была въ дйство; но онъ по чрезвычайной своей слабости нсколько разъ впадалъ въ обморокъ въ тотъ день. Однако я оставилъ его весьма спокойнымъ и даже въ пріятныхъ мысляхъ о возвращеніи сестры своея. Прелатъ приказалъ мн сказать около вечера, что Клементина пріхала, что она была утомлена, слаба и погружена въ обыкновенныхъ своихъ размышленіяхъ; но что Камилла увдомитъ меня завтра въ какомъ состояніи ея госпожа находиться будетъ.

Во всю ночь я не могъ сомкнуть глазъ. Вы можете узнать, любезной Докторъ, причину моей безсонницы. Сего утра пришла ко мн Камилла. Сія бдная двушка столь обрадовалась увидя меня опять въ Италіи, что я не скоро могъ получить отъ нее тхъ изьясненій, о коихъ съ нетерпливостію знать желалъ. Наконецъ она мн сказала, что Генералъ и Епископъ намрены ко мн придти; и изспуская изъ устъ своихъ при каждомъ слов вздохъ, она продолжала: Ахъ! Г. мой, что претерпла моя госпожа съ того времени какъ вы насъ оставили! Вы ее теперь не узнаете. Мы не думаемъ даже, чтобъ и она васъ узнала. Какое будетъ ваше первое свиданіе! Она весьма рдко приходитъ въ себя. Она обыкновенно погружена бываетъ въ чрезвычайно глубокой задумчивости и ни съ кмъ не говоритъ. Всякой Иностранецъ какой бы ни былъ приводитъ ее въ трепетъ. О жестокая, жестокая Даурама! Камилла говорила мн долгое время такія речи, нимало не внимая моимъ вопросамъ; и я ничего отъ ней не узналъ другаго, кром того что могъ понять изъ ея жалобъ и восклицаній. Увы! подумалъ я, страданія Климентины перемнили также разумъ и сей бдной двицы.

Она съ такою же торопливостію меня оставила, потому ли что имли въ ней нужду, или опасаясь чтобъ Генералъ у меня ее не засталъ.

Оба братья пришли ко мн почти въ то же самое время. Генералъ взялъ меня за руку съ нкоею принужденною учтивостію. Мы должны, Г. мой, сказалъ онъ мн, благодарить васъ за ту милость, которую, вы намъ оказали привезши съ собою Г. Ловтера. Не ужели Англинскіе лекаря столь славны? Но какъ воины вашего народа умютъ наносить раны; то должны также имть и такихъ искусныхъ людей, кои бы умли вылчивать оныя. Мы равно обязаны вамъ за предпринятое вами путешествіе; Іеронимъ чувствуетъ что ему стало уже съ того времени легч. Дай Боже!чтобъ онъ скоре выздоровлъ. Но Ахъ! Нещастная наша сестрица! Бдная Климентина! Я уже никакой о ней надежды не имю.

Сколько я сожалю, сказалъ Прелатъ, что не поручили ее смотрнію Гжи. Бемонтъ!

Генералъ увезши ее самъ изъ Флоренціи нимало не оказывалъ такого сожалнія. Есть и такого сложенія люди, перервалъ онъ рчь его, на коихъ было бы можетъ быть гораздо лучше положиться. Но Даурана иметъ адскую душу; а Гжу. Сфорсъ надлежитъ проклинать за то, что споспшествовала лютымъ ея умысламъ.