Английский детектив. Джон Бакен. Тридцать девять ступеней / John Buchan. The Thirty-Nine Steps

I got up at four and opened my bedroom shutters (я встал в четыре и открыл ставни в спальне; to get up). The faint light of a fine summer morning was flooding the skies (бледный свет прекрасного летнего утра заливал небеса; to flood – течь потоком, наводнять), and the sparrows had begun to chatter (и воробьи уже начали чирикать). I had a great revulsion of feeling, and felt a God-forgotten fool (я испытал внезапную сильную: «большую» перемену в своих чувствах и почувствовал себя забытым Богом дураком; revulsion – внезапное сильное изменение; перелом; to feel; to forget). My inclination was to let things slide (я был склонен пустить дело на самотек: «позволить обстоятельствам скользить»; inclination – наклонение, наклон; расположение, склонность к чему-л.), and trust to the British police taking a reasonable view of my case (и довериться тому, что британская полиция здраво оценит мои доводы; view – вид, пейзаж; оценка, суждение; to take a view of smth. – оценивать что-л., придерживаться какого-л. мнения; case – случай, обстоятельство, положение дел; доводы, доказательства, аргументы). But as I reviewed the situation (но когда я заново проанализировал: «пересмотрел» ситуацию) I could find no arguments to bring against my decision of the previous night (я не смог найти ни одного аргумента, который можно было бы предъявить против моего /же/ решения, принятого накануне вечером: «предыдущей ночью»), so with a wry mouth I resolved to go on with my plan (так что, скривив губы: «с перекошенным ртом» я решил продолжать /воплощать/ свой план). I was not feeling in any particular funk (я не испытывал никакого особенного страха); only disinclined to go looking for trouble, if you understand me (у меня просто: «только» не было никакого желания напрашиваться на неприятности: «искать неприятности», если вы меня понимаете; to disincline – лишать желания, отбивать охоту; trouble – беспокойство, волнение; неприятность, напасть).

 I got up at four and opened my bedroom shutters. The faint light of a fine summer morning was flooding the skies, and the sparrows had begun to chatter. I had a great revulsion of feeling, and felt a God-forgotten fool. My inclination was to let things slide, and trust to the British police taking a reasonable view of my case. But as I reviewed the situation I could find no arguments to bring against my decision of the previous night, so with a wry mouth I resolved to go on with my plan. I was not feeling in any particular funk; only disinclined to go looking for trouble, if you understand me.