Английский дневник

Дело в том, что у нее был бой-френд, которого, как и сына, звали Джон. Он был младше ее лет на двадцать пять, но это не мешало их «дружбе» и перешло со временем скорее в родственные отношения тетушки и племянника. Джон никогда не был женат, то ли по застенчивости, то ли еще по какой-то одному богу известной причине, и прилепился к Елизавете почти на двадцать лет. А она умело пользовалась его привязанностью, раскошеливая его время от времени на различные поездки и холидей.

– Ваш сын, – уточнила я.

– А, он больной, – махнула рукой Елизавета, – совсем больной. Старый такой стал, с бородой. Сидит в wheelchair[16], а она его возит.

При упоминании о своей невестке Елизавета недовольно скривила рот. Она не любила невестку за то, что та была недостаточно образована. Не умела одеваться и вести хозяйство так, как это понимала Елизавета. Но смирилась с ней, как с судьбой. И будучи по воспитанию и манерам уже англичанкой, никогда не вмешивалась в их жизнь, даже когда дело касалось болезни ее сына, тем более что невестка ухаживала за ним, а это было нелегко: Джон страдал артритом и уже несколько лет был прикован к инвалидной коляске.

– А как Майкл? – продолжала спрашивать я.

– Майкл? Он ничего себе, такой сексапил… Вы же знаете, он женат на китаянке, но это ничего. Только дети на нее похожи, китайцы, – она засмеялась и, втягивая резко носом воздух, забавно хрюкнула. Она часто так хрюкала, и так натурально это у нее получалось, что эта странная привычка уже не вызывала удивления, а как-то органически сочеталась со всем ее обликом.

Она приходила так по воскресеньям, без звонка, ждали ее или не ждали. Всегда спрашивала: «Ну, как вы? Все хорошо?», – и, не дожидаясь ответа, сама отвечала: «Все хорошо…» Усаживалась на диван, обкладывалась подушками, закуривала и вздыхала: «Так устала, так устала. Совсем старушка стала…»

Сколько времени так продолжалось: год, два, три? Иногда она исчезала на несколько недель, потом появлялась снова. Ругала английскую погоду, наш городок, местных жителей: «Вы подумайте, одни только старики и старухи. Ужас, какая скучища!»

Она хотела уехать отсюда, поставила свой дом на продажу и, так как дело это было долгое, терпеливо поджидала своего покупателя. А покупателей было мало. Почти никого не интересовал дом, владение которым ограничивалось во времени. Оставалось всего шестьдесят лет. Срок, казалось бы, немаленький, но все понимают, что время идет быстро. А продлить его стоило денег, и немалых, которые, возможно, у Елизаветы и были, но она не собиралась тратить их на это, хорошо понимая, что не вернет эту сумму с продажи недвижимости.

Дело затягивалось, один раз сорвалось уже при обмене контрактов, но все равно покупатель нашелся. Это была уже немолодая женщина, которая хотела купить дом в хорошем месте и поселиться среди местной буржуазии.

А место у Елизаветы действительно было очень неплохое. Она жила на территории старой усадьбы, большой дом которой был перестроен и поделен на несколько роскошных квартир. Когда-то на территории усадьбы, как и было положено, стояли конюшни, которые со временем перестроили в терасхаусы. Вот такой дом и был у Елизаветы.

Все было бы хорошо, если бы покупательница могла сразу выложить деньги. Так ведь нет. Ей вначале надо было продать свою недвижимость, а ее покупателям – свою. Вот в этом и была загвоздка. Это был пазл, который не складывался, если нет одной части.

Но Елизавета умела ждать. Она умело подогревала интерес этой дамы к своему дому. Познакомилась с ней поближе, время от времени приглашала ее к себе на чашку чая и рассказывала ей занимательные истории, а проще говоря, сплетни о своих буржуазных соседях, не забывая напомнить и о своем дворянском происхождении. А та тлела многолетним неугасающим желанием войти в круг состоятельных чопорных англичан, наивно думая, что близкое соседство с ними сделает их равными.

Как-то Елизавета не заходила несколько недель. Я даже забеспокоилась – может, заболела? И вдруг, в воскресенье, стук в дверь – пришла и прямо с порога:

– Так устала, ах, так устала! – Плюхнулась на диван, хрюкнула, закурила. – Все, подписала!

– Что подписала? – не поняла я.

– Контракт. Продала дом, продала!

Честно говоря, я с самого начала не очень-то верила в эту продажу и уже давно забыла про ее покупательницу. А вот те на – продала!

– Ну, а теперь как, куда?

– Как куда? Во Францию, в Ниццу, – и, счастливая, затянулась сигаретой, поудобнее подкладывая подушку под спину. – Я уже и вещи упаковала.

Вскоре она уехала, и больше я никогда не видела эту озорную русскую старушку, родившуюся в стране пирамид, прожившую жизнь в Англии и уехавшую доживать свой век во Францию.

Я часто вспоминаю ее. Как она? Все хорошо? Все хорошо…

Домашний литературный конкурс я выигрываю.

Арт-проекты