Английский дневник

Тонька работала на комбинате «Химволокно» во вневедомственной охране, а проще говоря, дежурила сутки через трое. Сладко спала по ночам в маленькой каморке, охраняя комбинатовский склад. Денег было немного, зато было много свободного времени. А что еще нужно молодой женщине, у которой семья? Да и делать она больше ничего не умела со своим средним, с горем полученным образованием, хотя была далеко не глупа. Она обладала врожденной интуицией и внутренним тактом, который, однако, проявляла весьма избирательно. Тонька могла быть совершенно разной, противоположноразной: и грубой, и вежливой, и умной, и глупой, порой воспитанной, а порой нет. Но она не была ни жадной, ни злой, ни коварной. С Софкой их объединяли возраст, взбалмошность и близкое соседство. Обе они с семьями въехали в этот новый шестнадцатиэтажный дом на Березняках полтора года назад, познакомились и сразу же близко сдружились, как это легко случается в молодости. Муж Тоньки Виктор был мастером по ремонту холодильников. Невысокий, коренастый, на полголовы ниже Тоньки, он все время подкалывал её с каким-то грубым простонародным юмором и погонял, как извозчик свою кобылу. Тонька в ответ периодически брыкалась, а иногда могла даже сильно лягнуть. Их девятилетняя дочка Люда пошла в маму – стройная, худенькая, с голубыми глазами, она взяла из ее внешности все самое лучшее.

Тонька тоже не запирала свою дверь, но только днем, когда Виктора не было дома. Она достала ключ, открыла замок и хотела незаметно проскользнуть на кухню, но Виктор услышал, что она пришла, и вышел в коридор.

– Что ты без конца вниз бегаешь? Ты скоро у нее жить будешь, – резко сказал он.

– Может, и буду, тебе какое дело?

– Ишь ты, язык свой распустила. Я же тебе сказал, когда я дома, чтоб ты туда не моталась.

На громкие голоса родителей пришла Люда и по-детски, желая чтобы все в семье было мирно и дружно, тут же утихомирила обоих:

– Папа, перестань немедленно, и ты, мама, тоже успокойся! Давайте уже обедать, я кушать хочу.

И они замолчали, повинуясь, словно волшебной силе, этому тоненькому голосочку, и больше, в течение вечера, не высказывали вслух своего раздражения друг к другу.

3

В онкологической больнице, куда Софка перешла на должность врача-лаборанта, работал врач-патологоанатом Сергей Петрович – солидный корпусный сорокапятилетний человек, с бобриком на голове, чересчур серьёзный, видимо, в силу своей профессии. То, что он просто зануда, Софка не заметила. Она заметила только то, что он не обращает на неё никакого внимания. Видя полнейшее равнодушие к своей особе и, непривыкшая к такому невниманию, Софка во что бы то ни стало решила добиться расположения сослуживца и вскоре так увлеклась, что уже не только считала, что влюблена в Сергея Петровича, но готова была поклясться, что любит его.

Специальность санитарного врача не удовлетворяла Софку – врач не врач, и работа в лаборатории последнее время раздражала своим однообразием. Изменить специальность на лечащего врача было сложно и долго, но это не пугало её. Софка по своей натуре трудностей не боялась. Но ей всегда нужен был интерес, который помогал свернуть даже горы. А тут как раз возникло увлечение личностью Сергея Петровича, и внезапно появившаяся возможность переучиться на патологоанатома, – не знала тогда, что это не последняя учеба – подтолкнула ее к принятию немедленного решения: она будет патологоанатомом.

Теперь она могла на законных основаниях проводить часть своего рабочего времени в анатомке рядом с Сергеем Петровичем. Она избрала его объектом своей любви, скорее, ее жертвой, и произошло это только потому, что Сергей Петрович продолжал не замечать её и никак не реагировал на женское кокетство. С азартом охотника, преследующего добычу, расставляла она оригинальные капканы и ловушки, ловко использовала коварные женские приемы и ухищрения, чтобы заманить ничего не подозревавшего коллегу в свои липкие любовные сети.

Сергей Петрович был порядочный семьянин – боже, как скучно! – имел двоих детей, пятнадцатилетнего сына и одиннадцатилетнюю дочь – у всех дети – и каждый день ходил на работу – все работают – которая его вполне удовлетворяла. Никаких других занятий, кроме дом-работа-дом он не имел и, всецело сосредоточенный на этой простой и естественной формуле своей жизни, не помышляя ни о чем другом, совершенно не замечал томящейся от его бездействия хорошенькой сотрудницы, готовой в любую минуту, только помани её пальчиком, буквально пасть к его ногам.

Часами по вечерам Софка просиживала с Тонькой у себя на кухне, обсуждая, как Сёзя – так стала называть она Сергей Петровича за глаза – сегодня на неё посмотрел, как произнес ту или иную фразу, как пропустил её в дверях, как попрощался. Она пыталась разглядеть во всех этих мелочах хоть какой-нибудь знак повышенного внимания к себе, или начинающий пробуждаться чувственный интерес.