Английский язык с М. Муркоком

He came to realise that many of the stories concerning magical lands and weird beasts (он осознал, что многие из преданий, касавшихся волшебных земель и фантастических животных; weird — сверхъестественный, причудливый) were derived from some knowledge of the other planes (основывались на знаниях, /полученных/ из иных плоскостей; to be derived from — извлекаться, происходить из; создаваться на основе /чего-либо/). Obviously the other planes had been glimpsed (очевидно, другие плоскости были увидены кем-то мельком) and the legend-makers had speculated freely from the fragments of knowledge thus gained (а создатели легенд вольно передали фрагменты знаний, таким образом полученных; to speculate — обдумывать, размышлять; to gain — добывать, получать, приобретать). It amused Corum to trace a wild folktale back to its rather more mundane source (Коруму было интересно прослеживать необычные народные сказки обратно к их немного более земному источнику = находить их источник в реальной, земной жизни; to amuse — занимать, забавлять; wild — дикий, буйный; своенравный), particularly where these folktales concerned the Old Races (особенно /в тех местах/, где эти народные сказки касались древних рас) — the Vadhagh and the Nhadragh (вадагов и надрагов) — who were attributed with the most alarming range of supernatural powers (которые наделялись /там/ тревожным рядом = многими пугающими сверхъестественными способностями; to attribute — приписывать /свойство и т. д. /, относить к; range — ряд, группа; область, сфера). He was also, by this study, offered some insight (к нему также, благодаря этому изучению, пришло понимание; to offer — предлагать, преподносить; insight — проницательность, понимание; внезапное озарение) concerning the attitudes of the Mabden of the East (позиции мабденов востока), who seemed to have lived in awe of the Old Races (которые, казалось, жили в священном трепете перед древними расами; awe — благоговейный страх, трепет) before they had discovered that they were mortal and could be slain easily (до тех пор, пока они не обнаружили, что те — смертны и могут быть легко убиты). It seemed to Corum that the vicious genocide engaged upon by these Mabden (Коруму показалось, что жестокий геноцид, учиненный этими мабденами; vicious — порочный, дурной; ужасный; to engage — подвергать/ся/, затрагивать/ся/) was partly caused by their hatred of the Vadhagh for not being the great seers and sorcerers (был частично вызван их ненавистью к тому /факту/, что вадаги — не великие ясновидцы и колдуны) the Mabden had originally thought them to be (/как/ мабдены первоначально считали /их/).

weird [wd] mundane ['mnden] awe [:] vicious ['vs] genocide ['enusad]

He came to realise that many of the stories concerning magical lands and weird beasts were derived from some knowledge of the other planes. Obviously the other planes had been glimpsed and the legend-makers had speculated freely from the fragments of knowledge thus gained. It amused Corum to trace a wild folktale back to its rather more mundane source, particularly where these folktales concerned the Old Races — the Vadhagh and the Nhadragh — who were attributed with the most alarming range of supernatural powers. He was also, by this study, offered some insight concerning the attitudes of the Mabden of the East, who seemed to have lived in awe of the Old Races before they had discovered that they were mortal and could be slain easily. It seemed to Corum that the vicious genocide engaged upon by these Mabden was partly caused by their hatred of the Vadhagh for not being the great seers and sorcerers the Mabden had originally thought them to be.

But this line of thought brought back the memories and the sorrow and the hatred (но это направление мысли = подобные размышления вновь пробуждали воспоминания, печаль и ненависть; line — линия, черта; направление, образ действия; to bring back — возвращать; воскрешать в памяти) and Corum would become depressed, sometimes for days (и Корум становился подавленным, иногда на несколько дней), and even Rhalina's love could not console him then (и даже любовь Ралины не могла утешить его тогда).