Английский язык с миссис Харрис, или Платье от Диора

Mrs. Harris ate for the week before (миссис Харрис ела за /всю/ прошлую неделю), for this and the next as well (за эту и за следующую тоже). There had never been a meal like it before (никогда не было трапезы: «приема пищи», такой, как эта, прежде) and probably never would be again (и, вероятно, никогда не будет снова). Her little eyes gleamed with delight as she crowed (ее глаза светились от восторга, когда она шумно радовалась; to crow — кукарекать; шумно радоваться, ликовать): "Lumme, if there's anything I like it's a good tuck-in (Бог мой! Если я что-нибудь и люблю, так это хорошенько поесть: «хорошую плотную еду»; tuck-in — основательная закуска, плотная еда; to tuck in — делать складку /на платье и т. п./; заправлять; жадно есть, давиться)."

"The night without is heavenly (вечер снаружи = за окном восхитительный)," said M. Fauvel (сказал мсье Фовель), his eyes meltingly upon the sweet (его глаза нежно на милом = глядя нежно на милое; to melt — таять; meltingly — нежно, мягко, чувствительно), well-fed-pussycat face of Natasha (лицо Наташи, которое было как у хорошо накормленной кошечки; to feed — кормить). "Perhaps afterwards we will let Paris show herself to us (возможно, позже мы позволим Парижу показать себя нам)…"

ate [et, eIt], delight [dI'laIt], perhaps [pq'hxps]

Mrs. Harris ate for the week before, for this and the next as well. There had never been a meal like it before and probably never would be again. Her little eyes gleamed with delight as she crowed: "Lumme, if there's anything I like it's a good tuck-in."

"The night without is heavenly," said M. Fauvel, his eyes meltingly upon the sweet, well-fed-pussycat face of Natasha. "Perhaps afterwards we will let Paris show herself to us…"

"Ooof!" grunted Mrs. Harris (пробормотала миссис Харрис; to grunt — хрюкать; ворчать, бормотать), stuffed to her wispy eyebrows (наполненная до ее торчащих пучками бровей = наевшаяся по горло; wisp — пучок, жгут, клок /соломы, сена и т. п./). "You two go (вы двое идите). I've 'ad a day to end all days (у меня был /такой/ день, чтобы закончить жизнь = что просто умрешь). I'll just stay 'ome 'ere (я просто останусь дома здесь) and do the dishes and then get into me bed (и вымою посуду, а потом пойду в свою постель) and try not to wake up back in Battersea (и постараюсь не проснуться в Баттерси)."

grunt [grAnt], eyebrow ['aIbrau], dish [dIS]

"Ooof!" grunted Mrs. Harris, stuffed to her wispy eyebrows. "You two go. I've 'ad a day to end all days. I'll just stay 'ome 'ere and do the dishes and then get into me bed and try not to wake up back in Battersea."

But now a feeling of restraint and embarrassment (но теперь ощущение скованности и смущения) seemed suddenly to descend upon the two young people (казалось, вдруг снизошло на двух молодых людей) and which Mrs. Harris in her state of repletion failed to notice (и которое миссис Харрис, в ее состоянии сытости, не сумела заметить; to fail — потерпеть неудачу, не суметь). Had his guest consented to go (если бы его гостья согласилась пойти), M. Fauvel was thinking (думал мсье Фовель), all would have been different (все было бы по-другому) and the exuberance of the party plus the glorious presence of Natasha might have been maintained (и изобилие праздника плюс прекрасное общество Наташи могло бы быть сохранено; to maintain — сохранять, не дать прекратиться). But, of course, without this extraordinary person (но, конечно, без этой экстраординарной особы) the thought of his showing Dior's star model the sights of Paris (мысль о том, что он будет показывать манекенщице-звезде Диора достопримечательности Парижа) suddenly seemed utterly ridiculous (вдруг показалась крайне нелепой).

restraint [rIs'treInt], embarrassment [Im'bxrqsmqnt], repletion [rI'pli:Sqn]

But now a feeling of restraint and embarrassment seemed suddenly to descend upon the two young people and which Mrs. Harris in her state of repletion failed to notice. Had his guest consented to go, M. Fauvel was thinking, all would have been different and the exuberance of the party plus the glorious presence of Natasha might have been maintained. But, of course, without this extraordinary person the thought of his showing Dior's star model the sights of Paris suddenly seemed utterly ridiculous.