Английский язык с Р. Э. Говардом

But Octavia's scream was not caused by the death of her former master (но визг Октавии был вызван не смертью ее бывшего хозяина). With a crash of bending boughs, Khosatral Khel was upon them (с треском нагибая сучья, к ним приближался Хозатрал; upon — на; около). The girl could not flee (девушка не могла убежать); a moaning cry escaped her (у нее вырвался стонущий крик) as her knees gave way and pitched her groveling to the sward (когда ее колени подогнулись и уронили ее ниц на траву; to pitch — наклонять; бросать, кидать;to grovel — лежать ниц, ползать; sward — газон; травяной покров).

Conan, stooping above the body of the Agha (Конан, наклонившись над телом Аги), made no move to escape (не сделал и движения, чтобы сбежать). Shifting his reddened scimitar to his left hand (переложив свой окрасившийся красным симитар в левую руку), he drew the great half-blade of the Yuetshi (он выхватил огромный полуклинок юэтшийцев; to draw — чертить; выхватить, обнажить). Khosatral Khel was towering above him (Хозатрал-Хел возвышался над ним), his arms lifted like mauls (его руки поднялись, как кувалды; maul — булава; кувалда), but as the blade caught the sheen of the sun (но когда клинок поймал блеск солнца = блеснул на солнце), the giant gave back suddenly (великан внезапно подался назад; to give back — податься назад).

bough [bau], grovel [ɡrɔvl], sward [swɔ:d]

But Octavia's scream was not caused by the death of her former master. With a crash of bending boughs, Khosatral Khel was upon them. The girl could not flee; a moaning cry escaped her as her knees gave way and pitched her groveling to the sward.

Conan, stooping above the body of the Agha, made no move to escape. Shifting his reddened scimitar to his left hand, he drew the great half-blade of the Yuetshi. Khosatral Khel was towering above him, his arms lifted like mauls, but as the blade caught the sheen of the sun, the giant gave back suddenly.

But Conan's blood was up (но у Конана вскипела кровь в жилах; one’s blood is up — он вышел из себя; кровь закипела /в жилах/). He rushed in (он бросился поближе = к нему; to rush — бросаться; стремительно нападать; in — вовнутрь; поблизости), slashing with the crescent blade (рубанув серповидным клинком). And it did not splinter (и он не разбился). Under its edge, the dusky metal of Khosatral's body gave way like common flesh beneath a cleaver (под его острием тусклый металл тела Хозатрала подался, как обычная плоть под ножом мясника; edge — край; острие, лезвие; dusky — темный; тусклый; cleaver — рубщик; нож мясника). From the deep gash flowed a strange ichor (из глубокой раны хлынула необычная сукровица; to flow — струиться; хлынуть;ichor — ихор /кровь богов/; сукровица), and Khosatral cried out like the dirging of a great bell (и Хозатрал возопил, как погребальный звон большого колокола; to cry out — вскрикнуть, завопить;dirge — панихида; погребальная песнь). His terrible arms flailed down (его страшные руки ударили /как цепы/ вниз; to flail — молотить; flail — цеп), but Conan, quicker than the archers who had died beneath those awful flails (но Конан, более быстрый, чем лучники, которые умерли под этими ужасными цепами), avoided their strokes and struck again and yet again (уклонился от их ударов и ударил снова и опять еще; to strike — ударить). Khosatral reeled and tottered (Хозатрал покачнулся и зашатался; to reel — кружиться; покачнуться; to totter — ковылять; шататься); his cries were awful to hear (было страшно слышать его крики), as if metal were given a tongue of pain (словно металлу дали язык боли), as if iron shrieked and bellowed under torment (словно железо заорало и заревело в муках).

ichor [ˈaɪkɔ:], iron [ˈaɪən], shriek [ʃri:k]

But Conan's blood was up. He rushed in, slashing with the crescent blade. And it did not splinter. Under its edge, the dusky metal of Khosatral's body gave way like common flesh beneath a cleaver. From the deep gash flowed a strange ichor, and Khosatral cried out like the dirging of a great bell. His terrible arms flailed down, but Conan, quicker than the archers who had died beneath those awful flails, avoided their strokes and struck again and yet again. Khosatral reeled and tottered; his cries were awful to hear, as if metal were given a tongue of pain, as if iron shrieked and bellowed under torment.