Английский пациент

Кип постоянно вспоминает один случай. Он впервые работает один, ищет секрет хитрого приспособления, которое находится «в чреве белой лошади». На меловом холме жарко, белая пыль вокруг. Мисс Морден сидит метрах в двадцати выше по склону, записывая все, что он делает. Он знает, что в долине, внизу, находится лорд Суффолк, который наблюдает в бинокль.

Работает медленно. Меловая пыль поднимается и оседает на все. Ему приходится постоянно сдувать ее с крышек взрывателя, с проводов, чтобы рассмотреть детали.

Жарко. Он заводит взмокшие руки за спину и вытирает запястья о рубашку, нагрудные карманы которой заполнены всякими нужными мелочами и частями прибора, с которым ведется поединок.

Он устал, проверяя, одну за одной, свои догадки. Слышит голос мисс Морден:

– Кип?

– Да.

– Остановитесь на минуту, я спускаюсь к вам.

– Лучше не надо, мисс Морден.

– Все равно я спущусь.

Он застегивает пуговицы на всех карманах и накрывает бомбу тряпкой; женщина неловко вползает в «лошадь», садится рядом и открывает мешок. Смачивает кружевной носовой платок одеколоном из маленькой бутылочки и передает ему.

– Протрите лицо. Лорд Суффолк всегда так делает, чтобы освежиться.

Он осторожно принимает из ее рук платок и прикладывает ко лбу, шее и запястьям. Она открывает термос и наливает себе и ему чаю. Затем разворачивает промасленную бумагу и достает галеты.

Кажется, она не торопится обратно на склон, где будет в безопасности. А напомнить об этом было бы грубо. Болтает об ужасной жаре и о том, что они, благодарение Господу, догадались заказать в городе комнаты с ванной, которая очень пригодится после такой работы. Потом начинает рассказывать о том, как впервые повстречалась с лордом Суффолком. Ни слова о бомбе, которая лежит перед ними.

А ведь и в самом деле, он начал было замедлять темп работы и мыслей – как тогда, когда ты, уже полусонный, постоянно перечитываешь в книге один и тот же абзац, пытаясь уловить связь между предложениями, но вместо того соскальзывая в омут первого сна… Мисс Морден вытащила его из водоворота проблемы.

Женщина аккуратно складывает все в мешок, кладет руку на его правое плечо и возвращается к своей позиции на походном одеяле, расстеленном над уэстберийской «лошадью». Она оставила ему очки от солнца, но в них плохо видно, поэтому он убирает их в сторону и возвращается к работе.

Чувствуется запах одеколона. Он вспоминает подобный аромат. В детстве он однажды слег с высокой температурой, и кто-то натирал его одеколоном.

VIII. Священный лес

Кип покидает поле, где работал саперной лопаткой. Держит перед собой вытянутую левую руку, будто поранился.

Через огород – детище Ханы, с пугалом из креста и подвешенных на нем жестяных банок из-под сардин идет вверх по направлению к вилле и теперь держит ладони чашечкой, будто заслоняет пламя свечи. Хана встречает его на террасе. Он берет ее за руку, и божья коровка, обогнув ноготь мизинца, быстро переползает на ее запястье.

Девушка возвращается в дом, так же вытянув перед собой руку.

Проходит через кухню.

Поднимается по ступенькам.

Пациент поворачивает голову, когда она входит. Хана подносит руку с божьей коровкой к его ступне, и насекомое начинает свой долгий путь по телу, огибая морские просторы белой простыни, – яркое красное пятнышко, ползущее по неровно застывшей вулканической лаве.

В библиотеке Караваджо случайно сталкивает локтем с подоконника блок взрывателя, когда поворачивается на радостный крик Ханы в коридоре. Блок, кажется, повисает в воздухе – столь быстро Кип успевает подхватить его, пока тот не грохнулся на пол.

Караваджо опускает взгляд на лицо Кипа, а молодой человек шумно переводит дух.

Вдруг он понимает, что обязан этому смуглому парню жизнью.

Теряя робость в присутствии пожилого человека, Кип начинает смеяться, стискивая в руках коробку с проводами.

Караваджо запомнит этот бросок. Он может уйти, уехать домой, никогда больше не увидеть Кипа – но ни за что не забудет его. Спустя годы, в Торонто, при выходе из такси он придержит дверь перед собирающимся занять машину индусом – и будет думать о Кипе.

А сейчас тот просто смеется, глядя на лицо Караваджо.

– Я знаю все о саронгах. – Караваджо покрутил рукой в сторону Кипа и Ханы. – Встречался с индусами на восточной окраине Торонто. Я грабил один дом, и оказалось, что он принадлежит индийской семье. Они проснулись и выскочили из спальни, замотанные в этих тканях, саронгах; они в них и спали, меня это заинтриговало. Мы побеседовали, а потом они уговорили меня примерить саронг. Я снял одежду, переоделся; вдруг они схватили меня и выставили полуголым за дверь.

– Ты это не придумал? – Она усмехнулась.

– Обижаешь!