Английский раб султана

Конечно, у некоторых сотоварищей Лео по несчастью оставалась возможность освободиться с помощью выкупа, который дадут родственники. Но у Лео такой возможности не было.

Если бы Торнвилль знал, что улем Гиязеддин-оглу-Селим прилагает все усилия, чтобы разыскать его и выкупить, он, может, и попросил начальство разыскать старика. Но откуда юноше было знать? Для него улем остался коварным, вероломным злодеем, покушавшимся на его глаза. Оставалось грызть черствый хлеб отчаяния без глотка воды надежды.

Однако не нами подмечено, что жизнь полосатая. Одни люди или обстоятельства губят, другие помогают, и так поочередно. На султановом строительстве судьба свела Лео с одним неунывающим итальянцем лет тридцати — Чиприано из Флоренции. Тот хоть и был изнурен тасканием камней и замесом раствора, но никогда не терял бодрого расположения духа и смотрел в будущее с оптимизмом.

Торнвилль недолюбливал подобного рода людей вообще, почитая их за легкомысленных глупцов, однако, как выяснилось из случайно начавшегося разговора, оптимизм итальянца был небезосновательным.

— Турецкий плен — далеко не самое плохое, что может случиться в этой жизни. Я уже третий раз в нем и имею все основания полагать, что долее следующего месяца в нем не задержусь.

— Бежишь?

— Ну, отчего бы не сбежать, кабы можно было бы, — загадочно произнес итальянец.

— Не понял.

— Объясню, насколько получится. Я, видишь ли, занимаюсь такого рода работой… В общем, оказываю разнообразные услуги толстосумам, и на этот гонорар живу и процветаю. Без меня с трудом обходятся и в Италии, и на Средиземноморских островах, посему, коль скоро я сообщил о своем бедственном положении, первый же клиент, коему я занадоблюсь, выкупит меня, а я уж ему отслужу.

— Не зыбка ль надежда?

— Ни в коем случае. Глядишь, еще торги устроят, кому я нужнее.

Лео с недоверием покачал головой и хмыкнул:

— Кто знает, может, и так. Если человек нужен. А бывает, что он никому не нужен…

— Ты давно тут?

— Так — недавно. А в целом я уже более двух с половиной лет в плену.

— Расскажи о себе.

Торнвилль кратко исполнил просьбу итальянца, не особо жалуясь и не обо всем распространяясь. Чиприано помолчал, подумал, а потом и сказал:

— Знаешь, твое дело не настолько безнадежно, насколько представляется. Выйдя отсюда, я мог бы им заняться, только тебе придется, конечно, подождать, пока я буду расплачиваться трудом за свое освобождение, но следующее дело — твое.

— А ты что — чудотворец? — криво усмехнулся англичанин от вызвавшего недоверие непонятного оптимизма итальянца по отношению к его делу.

— Нет, но я говорю, что чуда тут особо и не потребуется. Я — делец, проныра, пройдоха, адвокат. Я могу попробовать вернуть тебе твое имя и свободу, но не более.

— Это как?

— Просто, я говорю. Только гонорары мои высоки. Беру половину, не меньше. Разве что изредка — поменьше, если клиент не в силах выделить мне половину в силу иных расходов, как это может выйти в твоем случае.

— Подожди-ка, друг, подожди. То ли я с трудом тебя понимаю, то ли ты так быстро говоришь. Вот — половина, да, но половина от чего? У меня же ни черта нет.

— Это тебе так кажется. А земля?

— Она у аббата.

— Но это-то можно оспорить. Теперь уразумел что к чему?

— Вроде бы. Ну-ка давай еще раз обо всем по порядку. Что ты думаешь о моем деле?

— Повторю: оно перспективное. Роспись расходов такова: твоя земля чего-то стоит, так? Поместье не из последних, я так понял. Вырвать его из рук Церкви сложно, но можно, если налицо уголовное преступление, как в твоем случае. Половину стоимости имения я беру себе за то, чтоб вынуть тебя отсюда и вернуть твое честное имя, юридически, так сказать, воскресить тебя из мертвых. Потом из оставшейся части гашу расходы на путешествия, поиски, юридические процедуры, тяжбы и так далее, что тоже деньги ест немало; и главное — плачу туркам за твое освобождение. Все это запросто может оставить тебя без монетки, а то и хуже — вот в этом случае я и позволяю себе ради помощи человеку отказаться от малой части гонорара, чтоб все сошлось. Впрочем, все может быть не так уж и мрачно, и если что-то в итоге останется — оно твое. Но, повторяю, вряд ли это будет много. С другой стороны, почему бы тебе мне не доверить свое дело, коль скоро, теоретически, по сравнению с твоим теперешним положением, тебе все прибыль — хоть та же свобода. Так что думай пока.

— А тут и думать нечего, если ты сможешь, я это… с радостью.

— Вот и славно. Теперь ответь мне на ряд важных вопросов. Во-первых, я так понимаю, ни документов, ни печати у тебя никаких, естественно, нет, так? Так. А есть кто поблизости, я имею в виду Турцию, кто мог бы удостоверить твою личность?

— Дай подумать… Шкипер и два моряка, перешедшие в ислам в Алаийе… Только, думаю, нелегко их будет разыскать.

— Правильно думаешь, хотя это уже хоть какая зацепка. Еще?

— Еще… кипрский командор из Колосси Николас Заплана, если жив…