Английский романтизм. Проблемы эстетики

Любопытно, что написанная в духе Саути поэма «Гэбир» была издана Лэндором также в латинском переводе, а некоторые другие свои произведения он писал сначала по-латыни и затем переводил на английский. Это дань классицистической традиции, оказавшей столь сильное влияние на Байрона. Через Лэндора протягивается нить, связывающая такие крайности романтического движения, как творчество Саути и Байрона. Классицистические пристрастия Лэндора сказались также в лирических стихах, отличавшихся благородной сдержанностью, и в прозе, оде он, как и Вильсон, культивировал античный жанр «воображаемых разговоров» (Imaginary Conversations, 1824–1829), восходящий к Лукиану.

В восхищении Лэндором сходились едва ли не все романтики: Саути, Кольридж, Вордсворт, Де Квинси, Байрон, Шелли, Хент, Лэм, а он в свою очередь ценил творчество большинства из них и был среди тех немногих авторов, которые поняли значение даже преследуемых реакционной печатью и презираемых публикой Шелли и Китса, Почитателями и в известном смысле продолжателями Лэндора были Браунинг, который был с ним лично близок, и Суинберн.

Если Саути, Де Квинси и Вильсон связаны с романтиками старшего поколения, а Лэндор — с писателями обоих поколений, то Томас Мур (1779–1852) ближе к младшему, хотя по возрасту от них дальше. В его поэзии особенно проявился характерный для романтизма интерес к народному творчеству, к национальному и местному колориту. В этом смысле неизбежны параллели между ним и Вальтером Скоттом, питавшим такую же патриотическую привязанность к Шотландии, как он к Ирландии. В отличие от Скотта Мур увлечен героикой современной борьбы ирландцев против их угнетательницы — Англии. Хотя, оп не участвовал в боевой организации «Объединенных ирландцев», он сочувствовал их целям. Своей угнетенной стране он посвятил цикл «Ирландских мелодий» (Irish. Melodies, 1807–1835), написанных на мотивы народных песен. По этим мотивам композитор Стивенсон сочинил музыку к стихам Мура. Призывы сражаться за попранную свободу страны (песни «Перед боем», «После боя» — Before the Battle, After the Battle), образ певца-воина («Отрок-певец», «О, барда не вини» — The Minstrel Boy, Oh! Blame not the Bard), воспоминания о прошлых боях («Пусть Эрин помнит дни старины» — Let Erin Remember the Days of Old), слова скорби в память казненных вождей восстаний 1798 и 1803 гг. («О, имени его не называй» — Oh, Breathe not His Name), лирическая тема прекрасной родины («Эрин, о Эрин» — Erin, О Erin) определили огромную популярность «Ирландских мелодий», напевных, поэтических, гневных и печальных.

Эти песни вдохновили «Еврейские мелодии» Байрона и другие его стихи, иногда вплоть до словесных совпадений, и усилили его интерес к народным движениям. Сходные национально-освободительные мотивы звучат и в политической лирике Шелли.

Романтический интерес к фольклору вызвал к жизни и другой сборник стихов Мура «Народные напевы» (National Airs, 1815). Они ассоциируются с многочисленными песнями, занимавшими почетное место в творчестве современников поэта. Лирическая струя, столь сильная в потоке романтической поэзии, проявляется и в творчестве Мура. Многие его стихи, менее глубокие и трагические, чем стихи Байрона, были долгие годы едва ли не более популярны. Если вначале Мур повлиял на Байрона, то в дальнейшем он сам испытал воздействие своего «старого дружка» (old crony), как шутливо назвал себя Байрон в одном из писем. Поэмы Мура «Лалла Рук» (Lalla Rookh, 1817) и «Любовь ангелов» (The Loves of the Angels, 1823) представляют ослабленные варианты восточных повестей и мистерий Байрона. Чувствуется в них и пример Саути-эпика. Любовь, ненависть, страдание — все здесь получает поверхностное, как бы приглушенное толкование.

То же можно сказать и о сатирическом творчестве Мура, остроумном, актуальном, но в целом беззлобном («Двухгрошовая почтовая сумка» — The Twopenny Post Bag, 1813; «Семейство Федж в Париже» — The Fudge Family in Paris, 1818; «Побасенки для Священного союза» — Fables for the Holy Alliance, 1823, посвященные Байрону). В последних Мур славит борьбу против тирании и осмеивает монархов Европы.

Как Саути и Де Квинси, Томас Мур много сделал для того, чтобы завоевания романтической поэзии, нередко сложные и непривычные для публики, получили хождение в широких ее кругах.