Читаем Английский с Р. Л. Стивенсоном. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда полностью

Upon the reading of this letter, I made sure my colleague was insane; but till that was proved beyond the possibility of doubt, I felt bound to do as he requested. The less I understood of this farrago, the less I was in a position to judge of its importance, and an appeal so worded could not be set aside without a grave responsibility. I rose accordingly from table, got into a hansom, and drove straight to Jekyll’s house. The butler was awaiting my arrival; he had received by the same post as mine a registered letter of instruction, and had sent at once for a locksmith and a carpenter.

The tradesmen came while we were yet speaking (мастера пришли, пока мы разговаривали; tradesman – торговец; ремесленник); and we moved in a body to old Dr. Denman’s surgical theatre (и мы в полном составе двинулись в /хирургическую/ операционную старого доктора Денмена), from which (as you are doubtless aware) Jekyll’s private cabinet is most conveniently entered (через которую (как вам без сомнения известно) наиболее удобно войти = попасть в /личный/ кабинет Джекила). The door was very strong (дверь оказалась очень крепкой), the lock excellent (и замок был отличный = хитрый); the carpenter avowed he would have great trouble (плотник заявил, что /взломать дверь/ будет очень трудно; trouble – беспокойство; затруднение, трудность; to avow – открыто признавать; признаваться), and have to do much damage (и придется сильно повредить /дверь/), if force were to be used (если использовать силу); and the locksmith was near despair (да и слесарь был почти что в отчаянии). But this last was a handy fellow (но этот последний оказался умелым парнем), and after two hours’ work the door stood open (и после двух часов работы дверь уже была открыта). The press marked E was unlocked (шкаф, помеченный литерой «Е», был не заперт); and I took out the drawer (и я вытащил ящик), had it filled up with straw and tied in a sheet (приказал наложить в него соломы и обернуть его простыней; to tie – связывать; перевязывать), and returned with it to Cavendish Square (и вернулся с ним на Кавендиш-Сквер).


The tradesmen came while we were yet speaking; and we moved in a body to old Dr. Denman’s surgical theatre, from which (as you are doubtless aware) Jekyll’s private cabinet is most conveniently entered. The door was very strong, the lock excellent; the carpenter avowed he would have great trouble, and have to do much damage, if force were to be used; and the locksmith was near despair. But this last was a handy fellow, and after two hours’ work the door stood open. The press marked E was unlocked; and I took out the drawer, had it filled up with straw and tied in a sheet, and returned with it to Cavendish Square.

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Ревизор
Ревизор

Нелегкое это дело — будучи эльфом возглавлять комиссию по правам человека. А если еще и функции генерального ревизора на себя возьмешь — пиши пропало. Обязательно во что-нибудь вляпаешься, тем более с такой родней. С папиной стороны конкретно убить хотят, с маминой стороны то под статью подводят, то табунами невест подгонять начинают. А тут еще в приятели рыболов-любитель с косой набивается. Только одно в такой ситуации может спасти темного императора — бегство. Тем более что повод подходящий есть: миру грозит страшная опасность! Кто еще его может спасти? Конечно, только он — тринадцатый наследник Ирван Первый и его команда!

Алекс Бломквист , Виктор Олегович Баженов , Николай Васильевич Гоголь , Олег Александрович Шелонин

Фантастика / Драматургия / Языкознание, иностранные языки / Проза / Юмористическая фантастика / Драматургия
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии