Английский транзит. Путевые впечатления

В наш беркширский дом пришли в гости русские друзья. Стас и Катя, красивая молодая пара, бывшие студенты географического факультета МГУ. Катя – выпускница кафедры, где доцент Владимир Николаевич Солнцев преподавал науку до отъезда в Англию. Стас – перспективный учёный-гляциолог, занимающийся изучением ледников. Стас получил место научного сотрудника в университете английского города Рэдинга, что совсем неподалёку от нашего беркширского жилища. Мы стали дружить «домами» и иногда собирались вместе на кружку английского чая и кое-чего русского покрепче.

Была середина лета, и мы коротали тёплый английский вечер за столом на открытой террасе, выходящей в маленький приватный садик. Проводить время в компании Стаса всегда было очень интересно. Он регулярно совершал путешествия в заледенелые горные уголки земного шара, по возвращении из которых рассказывал захватывающие дух истории. К тому же, как всякий настоящий полевой работник, Стас умел и любил выпить. Без этого умения было бы сложновато в тридцатиградусный мороз ночевать в необогреваемых палатках на ледяных вершинах гор.

Подустав от умных разговоров о возрасте ледников и туманных перспективах географической науки, мы с Катей отсели в сторонку и отвлеклись от наших мужчин беседой о сугубо девичьем. Меж тем, длинная обойма бутылок с водкой и виски продолжала неумолимо разряжаться. К середине ночи под садовым столом образовалась внушительная батарея из опустошённых стеклянных ёмкостей.

– Пора спать! – объявили мы притихишм мужчинам.

Стас послушно встал и вышел из-за стола. Сильно качнувшись, но удержав равновесие, он без лишних слов двинулся на второй этаж дома и растворился в недрах гостевой спальни. Катя отправилась следом оберегать ночной покой гляциолога-мужа.

Доцент Солнцев остался сидеть за столом, уткнувшись носом в рюмку с недопитой жидкостью. На мой призыв последовать примеру младого поколения и отправиться в постель сей задремавший учёный муж никак не отзывался. Пришлось его тормошить и выдирать из-за стола, крепко держа за подмышки. Подталкивая впереди себя словно тележку, гружёную садовым мусором, я сопроводила до второго этажа с трудом стоявшего на своих двоих профессора. По пути он слабо сопротивлялся, требуя, чтобы ему ещё налили выпить, дали покурить и поднесли чашку кофе. Перед почивальней запросил остановку в ватерклозете. Доставив груз по назначению, я прикрыла за ним дверь, и вернулась на первый этаж. На душе было тревожно.

Через несколько минут сверху раздался отчетливый грохот. Я взлетела по лестнице и распахнула дверь в туалет. Доцент Солнцев стоял рядом с унитазом, мотаясь из стороны в сторону и глядя на меня мутным взором. В руках он, как щит, держал крышку сиденья от унитаза. Крышка была выломана из сиденья «с мясом». Отколовшиеся куски сиденья вместе с болтами и гайками, некогда скреплявшими конструкцию ватерклозетного трона, в разбросанном виде валялись на полу. «Что случилось?» – попыталась дознаться я. «Я, кажется, упал» – с трудом прошептал доцент. Смутно ощущая свою вину за ущерб, причиненный туалетной недвижимости, доцент полностью прекратил всяческое сопротивление и послушно позволил отбуксировать себя в постель.

Гости покинули нас утром следующего дня. Самочувствие Стаса было плоховатое, но терпимое. Молодой могучий организм пока ещё сносно справлялся с ударами алкоголя.

С Солнцевым дело обстояло куда хуже. Продрав глаза в середине дня, он выглядел прескверно и стал жаловаться на боль в боку. Было ясно, что это даёт о себе знать печень, крайне утомлённая зелёным змием. По телефону я стала советоваться с нашими российскими родственниками, умудрёнными борьбой с печёночными болезнями. Получила рекомендации по домашним средствам оздоровления.

Но к вечеру боль усилилась и стала невыносимой. Солнцев сидел в кресле, застыв в одном положении, ибо каждое движение при ходьбе усугубляло болезненные ощущения. Задумавшись, почему печень так бурно себя ведёт, я обратилась в интернет за дополнительной консультацией. На подробной схеме строения человеческого тела значилось, что печень расположена с правой стороны. А бок болел левый. Согласно анатомии, шалила селезёнка, и это пугало больше, чем печёнка, которая, как известно, способна полностью восстанавливаться. Мы провели бессонную ночь – Солнцев мучился от свербящей и стреляющей боли в боку, я – мучилась от страхов и сомнений в том, что селезёнку, ушибленную ударом об унитаз, удастся вылечить. Вызов скорой или врача на дом успехом не увенчался. В Англии это вообще сделать весьма затруднительно кроме тех случаев, когда у пациента прихватило сердце или он умер. «Ваш муж в сознании, может передвигаться?» «Вы знаете, ему очень больно ходить». «Тогда вызывайте такси или на своей машине сами везите его в травмпункт».

Знакомство с Департаментом несчастных случаев