Читаем Английский транзит. Путевые впечатления полностью

Наконец мы оказались у окна собеседования. По ту сторону сидела визовая офицерша, молодая американка с длинными темными волосами и блёклым выражением лица. На нас с Владимиром за полчаса допроса она едва взглянула, смотря в основном в экран компьютера перед собой. Я прижимала к груди свою толстенную папку с бумажками, готовая в любой момент насыпать их в лоток. Офицерша стала задавать мне многочисленные вопросы, не отрываясь от своего экрана. Похоже, она просто шла по нашим анкетам, заполненным разнообразными биографическими, трудовыми и финансовыми сведениями. Где проживаем, сколько лет живём в Англии, когда и где родились, кто наши родители и где они живут, где и кем мы работаем, сколько зарабатываем, сколько сбережений имеем, каким имуществом владеем, зачем хотим поехать в Америку, имеем ли там родственников или друзей, и так далее.

Исчерпав перечень вопросов, офицерша ровным голосом объявила, что удовлетворена нашими ответами и даёт одобрение на выдачу нам двухлетних многократных американских виз. «А как же документы, свидетельства и справки?», – не очень веря столь простому и успешному исходу процедуры, спросила я и стала махать перед окошкой заготовленной папкой. «Возьмите у нас хоть одну справочку!» Офицерша чуть ли не впервые взглянула на меня сквозь стекло и с достоинством ответила: «В данном случае американское посольство не считает нужным подтверждать ваши ответы документальными свидетельствами».

Оказывается, что главное во время собеседования с американцами это отвечать на вопросы непринужденно и не путаться в показаниях, и никакие бумажки тогда предъявлять не нужно.

Итак, наше собеседование с американцами состоялось и завершилось благополучно. О радость, мы стали счастливыми обладателями вожделенных американских виз.

По выходе из посольства нам оставалось найти наше укрывище с любимым солнцевским ножом. Удалось это не сразу, и пока мы ползали под кустами перед посольством, привлекли внимание одного из автоматчиков в чёрной броне. Приблизившись вплотную к внутренней стороне кустов, коммандос глухим голосом из под маски потребовал, чтобы мы немедленно отползли прочь. В этот момент на земле блеснула красная рукоятка ножика. «Нашелся, наш нож нашёлся!», – радостно закричала я по-английски. Коммандос передёрнул и наставил на нас свой тяжеленный автомат. «Уходим, уходим!», – заверила я автоматчика, и мы с профессором Солнцевым поспешили восвояси.

У могил российских изгнанников

Невероятная находка в интернете

В Америке у нас была дерзкая мечта отыскать могилу и поклониться праху Александра Александровича Васильева, двоюродного деда Солнцева.

Александр был старшим братом родного солнцевского деда Васильева Владимира Александровича. Братья происходили из благополучной петербургской семьи, оба были высокообразованны и талантливы. Александр – профессор истории, Владимир – ученый-гидротехник. После большевистского переворота Владимир успел спроектировать несколько выдающихся гидросооружений под руководством Берии, а затем надолго загремел в лагеря, став одним из героев солженицынского Архипелага Гулаг. Александр успел получить место преподавателя исторической кафедры в американском университете и в 1924-м году покинул Россию навсегда.

В США Александр Васильев стал основателем американской византологии, написал кучу книг и был чрезвычайно почитаем в зарубежном ученом мире. Прожил благополучную и успешную жизнь и скончался в 85-летнем возрасте 30 мая 1953-го года. Смерть настигла его в день 500-летия падения Византийской империи. Александр Васильев стал стопроцентным американцем, но и оставался до конца русским, судя по воспоминаниям и свидетельствам, которые нам удалось найти в различных источниках и справочниках, например в энциклопедии «Русское Зарубежье: Золотая книга эмиграции».

Никаких связей с родней Александр Васильев, конечно же, не поддерживал. Как запомнил маленький Володя Солнцев, в семье об эмигрантском родственнике говорили шепотом и гадали о его судьбе в изгнании, абсолютно ничего о ней не зная.

О том, чтобы найти место захоронения Васильева в Америке, мы бы и не помышляли, настолько это было нереально. Но однажды, бродя по океану интернета в поисках информации о выдающемся эмигрантском предке, мы наткнулись на упоминание о Васильеве на сайте под названием «найди могилу» (findagrave.com). Находка была поистине потрясающая: на сайте была вывешена фотография могилы Александра Александровича с указанием города, где находится захоронение. Так нам стало известно, что двоюродный дед Солнцева похоронен на кладбище в городе Фредериксбурге штата Вирджиния. Такое местоположение логично – Фредериксбург находится относительно недалеко от района Думбартон Оукс в пригороде Вашингтона, где в Византийском институте Гарвардского университета Александр Васильев состоял почетным профессором в последние годы жизни. Значил, что и жил где-то неподалёку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Отто Шмидт
Отто Шмидт

Знаменитый полярник, директор Арктического института, талантливый руководитель легендарной экспедиции на «Челюскине», обеспечивший спасение людей после гибели судна и их выживание в беспрецедентно сложных условиях ледового дрейфа… Отто Юльевич Шмидт – поистине человек-символ, олицетворение несгибаемого мужества целых поколений российских землепроходцев и лучших традиций отечественной науки, образ идеального ученого – безукоризненно честного перед собой и своими коллегами, перед темой своих исследований. В новой книге почетного полярника, доктора географических наук Владислава Сергеевича Корякина, которую «Вече» издает совместно с Русским географическим обществом, жизнеописание выдающегося ученого и путешественника представлено исключительно полно. Академик Гурий Иванович Марчук в предисловии к книге напоминает, что О.Ю. Шмидт был первопроходцем не только на просторах северных морей, но и в такой «кабинетной» науке, как математика, – еще до начала его арктической эпопеи, – а впоследствии и в геофизике. Послесловие, написанное доктором исторических наук Сигурдом Оттовичем Шмидтом, сыном ученого, подчеркивает столь необычную для нашего времени энциклопедичность его познаний и многогранной деятельности, уникальность самой его личности, ярко и индивидуально проявившей себя в трудный и героический период отечественной истории.

Владислав Сергеевич Корякин

Биографии и Мемуары