Свернув с ухоженной асфальтовой дороги, мы покатили по узкой грунтовке посреди безлюдных полей и вскоре доехали до аккуратного каменного мостика через неширокий водный поток. Это и есть речка Белая вода, сообщил Солнцев и запросил остановку. У края дороги перед мостом обнаружился подходящий «карман», где мы и приткнули машину, чтобы не мешала движению транспорта, если таковой здесь вообще проезжает. Мы взошли на мостик с железными перилами. К ним была прикреплена табличка, возвещающая, что здесь находится граница двух графств, Беркширского и Гемпширского. Весна в эти края еще не пришла, деревья склонили вдоль берегов свои голые ветви. Сквозь них открывался довольно унылый пейзаж реки, текущей вдаль за горизонт через пустынные коричневые поля.
Я склонилась над тихо шелестящей водой. В голову пришла шальная мысль: а вдруг я сейчас уроню в реку связку ключей, то-то весело будет. Мне стало не по себе, и я на минуту отошла к машине, открыла переднюю дверь с водительской стороны, положила связку ключей на водительское сиденье и опять закрыла дверь.
Ещё минут пять постояли на мосту, пофотографировали. Встреча с рекой Белая Вода состоялась. Следующая остановка будет у слияния двух рек и у новой реки Широкая Вода. Мы вернулись к машине.
Неочевидная, но очевидная автокатастрофа
И обнаружили, что все двери автомобиля закрыты на замок. Было не очень понятно, как это произошло. Скорей всего, неверно сработала автоматика. Я ведь открывала дверь, чтобы оставить в машине ключи. После чего замки не должны запираться изнутри. С трудом веря в происходящее, я судорожно стала бегать вокруг машины, дёргая по очереди все двери. Они были замурованы наглухо. Внутри, на сиденьях, лежали, дразня своей недоступностью, ключи от машины. Ключи от дома. Сумка с деньгами и банковскими картами. Мобильный телефон.
Вокруг – ни души. По обе стороны грунтовой дороги лишь поля, и ни намёка на цивилизацию, куда ни кинь взор. Наш дом с запасными ключами от машины находился в семи милях отсюда. Если бы и удалось как-то до него добраться, то как в дом попасть без ключа от входной двери?
Некоторое время мы с Солнцевым пытались расковырять и открыть один из замков с помощью тонких предметов. Мы ползали по земле, надеясь найти лезвие, гвоздь или проволоку. Попадались только деревянные щепки, ветки, пластины щебня. Если их и удавалось всунуть в щель замка, то они тут же крошились и ломались.
Английские прохожие, не спешащие на помощь
Но вот, о счастье, послышался звук приближающегося авто. Я с надеждой бросилась ему навстречу, перегородила дорогу, отчаянно размахивая руками. Автомобиль притормозил. За рулём сидел молодой холёный англичанин. Запинаясь от волнения, я описала ему нашу патовую ситуацию.
– А вы позвоните в полицию или обратитесь в службу спасения, – посоветовал находчивый джентльмен.
– Так говорю же Вам, что не можем – наш телефонный аппарат закрыт в машине! Помогите нам, пожалуйста, сделайте звонок со своего телефона.
– А у меня нет с собой телефона, – возразил джентльмен.
Никакого сочувствия наше положение у него не вызвало. Никаких спасительных идей ему в голову не пришло. Например, попробовать помочь взломать замок. Или съездить в ближайший населённый пункт в трёх милях отсюда, найти общественный телефон и вызвать кого-нибудь к нам на помощь. Англичанин пробормотал, что торопится по делам, газанул и был таков.
Тогда мы решили разбить заднее стекло. Нашли увесистый булыжник и минут пятнадцать со всей силы долбили им по стеклу. Не тут то было, наш автомобиль марки Тойота оказался крепким японским орешком. Стекло покрылось царапинами, но разбиваться явно не собиралось.
Вдали показалась голова в разноцветном шлеме. В нашу сторону двигался велосипедист, поджарый англичанин лет сорока. Телефона при нём, разумеется, тоже не оказалось. Быть может, в бардачке при велосипеде найдётся острый предмет, который поможет нам вскрыть дверь машины? Спортсмен окинул нас безучастным взглядом. Сказал, что ему надо ехать дальше. Что, возможно, через полчаса он будет проезжать по этой дороге в обратном направлении, и если мы еще будем здесь, он подумает, как нам помочь. Велосипедист усиленно закрутил педали и исчез в сыром тумане сгущающихся апрельских сумерек.
К вечеру похолодало, и мы стали подмерзать. Через час на поля упадёт темнота, и нам останется только лечь и бесславно умереть на сырой английской пойме подле своего строптивого японского автомобиля.